– А без этого ты не можешь? – мотнула она головой, имея в виду коньяк.
– Могу, но не хочу. Я же не анахорет или стоик, чтобы от чего-то воздерживаться… Надеюсь, ты не будешь? – шутливо спросил он.
– Ты и от женщин не воздерживаешься, ни одной юбки не пропустишь… – язвительно заметила Лиза, оседлав своего любимого конька.
– Лиза-Лиза, – Китаец растянул губы в ленивой усмешке, – а вот ты не воздерживаешься от колких замечаний, выходящих за рамки субординации. Тебя пора отшлепать…
– Жду не дождусь, а ты все кормишь меня пустыми обещаниями, – секретарша хитро улыбнулась.
Китаец невозмутимо налил себе граммов пятьдесят коньяка и стал греть рюмку в ладонях.
– Я, когда узнала, что японцы напиваются до чертиков, – не унималась сердобольная и строгая Лиза, – не поверила! Надо же, такой техничный и прагматичный народ, а тут… – она засмеялась, – каждую неделю закладывают почище наших дорогих россиян! Правда, их не по вытрезвителям, а по домам развозят.
– У нас уже давно нет вытрезвителей, Лиза… Прости, что напоминаю. – Китаец меланхолично поднес рюмку к губам. – За тебя…
Девушка насмешливо и недоверчиво взглянула на шефа. Он опорожнил рюмку в два глотка и поставил ее на стол.
– И потом, чему здесь удивляться? – продолжил он. – Чем задавленнее народ в быту, тем он более подвержен всякой заразе вроде разнузданного пьянства, мордобоя, террора в отношении своих близких, разного рода хулиганства и так далее… Устал перечислять… К тому же я не японец, Лиза, – он выразительно посмотрел на свою секретаршу, вздумавшую читать ему мораль, – будь так, я давно уволил бы тебя. В Японии с этим строго, – теперь он уже не скрывал своей насмешки, без сомнения, добродушной, но все-таки насмешки.
– Знаю, Танин, – Лиза осторожно отхлебнула кофе, – японцы во всем подражали китайцам.
– Почти так же, как римляне – грекам, – подхватил Владимир, взявший в руки чашку с кофе.
– Наверное, это в тебе что-то вроде атавизма шевелится… – сощурила свои синие глаза девушка.
– Что?
– Пренебрежение ко всему, что моложе древнего Китая, – скаламбурила Лиза, – в том числе и ко мне. Но я тебе скажу… Во всем, что касается женщин, ты – настоящий варвар. – Секретарша горделиво вскинула подбородок.
– Пусть так. – Китаец зевнул.
Ему до смерти надоело вести с Лизой этот непродуктивный разговор. Он вообще удивлялся тому, что еще недавно горел к ней самой настоящей плотской страстью. Сейчас она казалась ему несмышленым ребенком, прозябающим в сумерках извинительного невежества относительно всего доподлинно китайского. Он тонко улыбнулся своему скепсису, приветствуя его словно избавление от прошлых безумств – безумств по-своему упоительных, хотя и невоплощенных.