После прощальной трапезы она проводила Лиона до дверцы автомобиля и, поцеловав его в губы, грустно улыбнулась.
— Не печалься, Mein Liebchen, — сказал Лион, заключая ее в свои объятия. — Боюсь, что скоро ты будешь встречать безработного политика.
— Я надеюсь на это, — шепнула Джастина, уже не заботясь о том, чтобы скрыть свои истинные намерения. — Если бы ты ушел в отставку, мне было бы гораздо легче.
Лион, услышав от нее такое откровенное признание, в свою очередь спросил:
— Может быть, тебе стоит вернуться в театр? Я уверен, что Клайд с радостью примет тебя. Наверняка будут рады и продюсеры. Ты ведь сможешь увеличить им сборы.
Джастина долго молчала.
— Не знаю, — в конце концов ответила она, — ведь сезон уже заканчивается.
Лион пожал плечами.
— Но ведь это не препятствие. Ты вполне можешь начать репетицию новой пьесы.
— Если бы она была, — с грустью добавила Джастина.
— Тряхни Клайда, — довольно откровенно сказал Лион. — Пусть подсуетится. В конце концов, ты примадонна именно его театра. А он все еще твой режиссер. И вообще, попробуй вести себя как настоящая капризная звезда. Устрой ему сцену, потопай ногами. Все режиссеры это любят. Он наверняка уступит твоим требованиям и что-нибудь найдет.
Джастина тяжело вздохнула.
— Может быть, ты и прав. Во всяком случае, у меня есть вполне достаточно времени для того, чтобы хорошенько над всем подумать. И звони почаще, а то я порой даже не знаю, где ты находишься. Я уверена в том, что ты сидишь в собственном кабинете в Бонне, а в это время ты, оказывается, колесишь по Генуе. Кстати, после того, что ты рассказал мне про этот город, я решила съездить туда. Хочу своими глазами посмотреть на то место, где родился Христофор Колумб.
Лион засмеялся:
— Того дома, где он родился, уже давно не существует в природе, а гостеприимные итальянцы обязательно покажут тебе с десяток разных мест, при этом каждый раз уверяя тебя в том, что именно здесь и родился Колумб. Я бы с удовольствием составил тебе компанию, но, как ты понимаешь, мне придется вращаться в кругу куда менее приятных личностей. Но ничего не поделаешь, политика требует жертв. Не знаю, к сожалению или к счастью, но это пока слишком сильно интересует меня. Во всяком случае, я уверен в правильности того, что делаю, и не хочу сдаваться без боя. А те, кто надеется, будто Лион Хартгейм, поджав хвост, трусливо убежит и спрячется в объятиях очаровательной жены, жестоко ошибаются. Ты должна понять и простить меня, Джастина.
Она шмыгнула носом.
— Я понимаю.
Фриц, который сидел за рулем, терпеливо ожидая хозяина, вдруг нарушил свое правило никогда не вмешиваться в чужие разговоры и сухим скрипучим голосом сказал: