Потом Лион возвращался. Проводил с ней день, два, и она мечтала о том, чтобы эти дни превратились в целую вереницу. Но уже через несколько часов он снова покидал ее, и они не успевали даже как следует насладиться этими маленькими мгновениями страстной нежности на фоне безмолвной пропасти разлуки.
Джастина часто отдавалась своим мечтам, смутным грезам, в которых она видела себя идущей с Лионом по широким зеленым тропам в неведомом чарующем крае, и ей начинало казаться, будто эти тропы расходятся все дальше и дальше. Они с Лионом как будто покидали друг друга навсегда, навечно, и никакая сила не могла вновь соединить их.
Когда Лион приезжал, она, словно чувствуя смутные угрызения совести, нежно обвивала руками его шею и тихо спрашивала:
— Ты счастлив, дорогой?
Он как-то странно улыбался и поспешно отвечал:
— Ну конечно, herzchen, я только очень скучаю без тебя, когда нам приходится расставаться. Но счастлив от того, что люблю тебя.
И тогда, словно желая вознаградить его, Джастина изо всех сил сжимала его в своих объятиях, обещая любить так крепко, что более счастливого мужчины не найдется во всей Англии. Вот и теперь, когда он сказал о своей возможной отставке, Джастина хотела, чтобы они больше никогда не расставались. И его слова как будто подтверждали ее надежды:
— Знаешь, похоже, я устал от бизнеса. Мне не хватает простого домашнего счастья. Иногда я ловлю себя на мысли, что для меня не существует почти ничего, кроме дел. Ведь я уже давно ни от кого не завишу, пора бы уже начать наслаждаться жизнью. Но я об этом и не помышляю. От меня все больше и больше удаляются простые человеческие желания, простые радости. Каждое утро я встаю, озабоченный новыми и новыми делами. Да, я занимаю важный пост, у нас большое состояние, постоянные доходы, но счастье вкушают другие, порой меня даже преследуют ужасные видения. Я лишаюсь удовлетворения от сделанных дел. Я даже начинаю бояться, что все мои дела никому, кроме меня, не нужны. У меня нет ни одного свободного вечера, чтобы провести с женой, которую я так сильно люблю. Я вынужден проводить свое время в долгих бессмысленных разговорах, которые опять же необходимы для того, чтобы решать какие-то дела. Расслабиться, отдохнуть? Я ведь отказываю себе в том, что имеют все. У нас в каждой комнате стоят телефонные аппараты, вплоть до ванной, где я вынужден вести длинные разговоры. Да, я изрядно поднаторел в искусстве управления и понимаю, что дела государства могут идти лишь в том случае, если у власти стоят такие люди, как я. Но ведь я старею, а количество дел, которые я не сделал, все не уменьшается. Я не нахожу выхода. И, может быть, только отставка принесет мне облегчение. Может быть, тогда я сумею вырваться из этого водоворота и зажить собственной жизнью. Я иногда с огромным сожалением вспоминаю о тех временах, когда мы с матерью жили в деревне и она варила простой крестьянский суп из капусты. Может быть, эти времена еще вернутся?