— А где Генриетта?
— Она пошла к бассейну.
Глаза Мэдж округлились.
— Зачем?
Ее голос, звучный и низкий, слегка встряхнул Эдварда.
— Мэдж, дорогая, ты, конечно, знала… или догадывалась… Она слишком хорошо знала Кристоу.
— Ну конечно, это не тайна. Только зачем идти в безлунную ночь туда, где его убили? Это мало похоже на Генриетту.
— Что каждый из нас знает о другом? О Генриетте, в частности?
Мэдж нахмурилась.
— В конце концов, и ты и я знаем Генриетту всю жизнь.
— Она переменилась.
— Вовсе нет. Не думаю, чтобы люди менялись так резко.
— А Генриетта изменилась.
Мэдж с интересом посмотрела на него.
— Больше, чем ты или я?
— О, я остаюсь все тем же, мне это хорошо известно. А ты…
Его взгляд, вдруг сосредоточившийся, впился в нее, коленопреклоненную у решетки камина. Глядя словно из какой-то страшной дали, он изучал ее волевой подбородок, темные глаза, решительный рот. Потом неожиданно сказал:
— Жаль, что мы не видимся чаще, милая Мэдж.
Она улыбнулась.
— Понимаю. В наше время нелегко поддерживать общение.
Снаружи донесся звук, и Эдвард встал.
— Люси права, — сказал он. — День был тяжелый — первое знакомство с убийством. Я пойду спать. Спокойной ночи.
Он вышел из комнаты в тот миг, когда в окне появилась Генриетта. Мэдж повернулась к ней.
— Что ты сделала с Эдвардом?
— С Эдвардом? — У Генриетты был отсутствующий вид. Она наморщила лоб, явно думая о чем-то совсем далеком.
— Да, с Эдвардом. Он вернулся непохожим на себя — окоченевший и серый.
— Если тебя так волнует Эдвард, почему бы тебе не сделать что-то для него?
— Сделать что-то? О чем ты?
— Не знаю. Встать на стул и закричать. Привлечь к себе внимание. Разве ты не знаешь, что с мужчинами вроде Эдварда это единственная надежда?
— Эдварду никогда не будет нужен никто, кроме тебя, Генриетта. Никогда.
— Что ж, это очень мило с его стороны, — она быстро взглянула на бледную Мэдж. — Я тебя обидела. Прости меня. Но сегодня я ненавижу Эдварда.
— Ненавидишь? Как это возможно?
— Это возможно! Ты не поймешь…
— Чего?
Генриетта тихо проговорила:
— Он напоминает мне о том, что я бы хотела забыть.
— Что именно?
— Ну, например, Айнсвик.
— Айнсвик? Ты хочешь забыть Айнсвик?
Голос Мэдж говорил, что она не верит этому.
— Да, да, да! Я была там счастлива. И именно сейчас я не могу вынести напоминаний об этом. Ты не понимаешь? Время, когда мы не знали, что нас ждет. Когда говорили с уверенностью, что все предстоящее изумительно. Некоторые мудры — они не надеются на счастье. Я надеялась.
Она закончила резко:
— Я никогда не вернусь в Айнсвик.
Мэдж тихо отозвалась:
— Я сомневаюсь в этом.