— Страшно!
— Чего же страшно? — очень спокойно спросил его Назар Назарович и даже улыбнулся.
— Как чего?.. А вдруг Роман Егорович попадется? Его ведь уже не выпустят.
— Очень будет жаль! — вздохнул Мустафетов. — Подобных исполнителей, добывающих из самого пылающего жара каштаны, да еще честно приносящих их пославшим для дележки поровну, — нелегко встретить. Если он попадется, будет тем более жаль, что ему уже не спастись: его не выпустят.
— А как же мы? — спросил с совсем замирающим дыханием Смирнин.
— Что же мы? Разочаруемся в наших выспренних надеждах, широких планах и мечтах, разрушим свои воздушные замки, головы свои пеплом посыплем, но одежд не раздерем, потому что нам не на что будет другими обзавестись.
— А я в банке рассказал, что сегодня часть наследства получу…
— Скажете, что отложено.
Но Смирнин не унимался.
— Положение, право, такое, что я готов и сейчас еще ото всего отказаться! Лучше бы я никогда не соглашался! Я не мучился бы теперь. Ведь что только будет, если и нас сцапают?
— Не может этого быть.
— Да почему вы так уверены?
— Потому что иду вослед логике.
— Ну, а теперь-то что же по вашей мудрой логике следует? — спросил Смирнин.
— Все спокойно и безопасно, — ответил Мустафетов. — Я уж не говорю о том, что у нас все обдумано и мастерски предусмотрено, что документики у нас в исправности и что сам мой драгоценнейший друг Роман Егорович наделен от природы таким апломбом, что дело сорваться не может.
— Но если сорвется? — упрямо настаивал Смирнин, желая почерпнуть от Мустафетова хоть долю его уверенности.
— Для этого нужно допустить только одну, почти невозможную, совершенно невероятную и действительно крайне фатальную случайность.
Разумеется, успокоить этим труса было нельзя. Напротив, он моментально позеленел, и от страха у него во рту пересохло.
— Значит, все-таки случайность может быть? Вы сами допускаете? — проговорил он, лихорадочно постукивая челюстью о челюсть.
— Да перестаньте трусить! — прикрикнул на него Назар Назарович. — Как вам не стыдно? Вы даже рассуждать не в состоянии. Ну, подумайте хорошенько, и вы тотчас же убедитесь, что все шансы полнейшего успеха на нашей стороне. Чтобы Роману Егоровичу попасться, надо разве самой купчихе приехать в банк «Валюта» именно сегодня за своим вкладом. Если этого не будет, то почему кто-либо там заподозрит его?
— А вдруг и вправду она приедет?
— Вот если приедет, то, конечно, Романа Егоровича схватят и попросят впредь не шалить. Но мы-то с вами тут при чем? Нас впутывать он никогда не станет. Да ему нет ни цели, ни выгоды в этом.