Взрывы, крики, треск в рации связиста — всему батальону пришлось тяжко, и хотя базу пока удавалось удерживать, выринейцы всё подтягивали и подтягивали силы. А вертушкам надо ещё дать время добраться… Бой шёл меньше часа, но Заболотину, отрывисто выкрикивающему команды, казалось — всю вечность.
— Вашбродь, а где броник ваш? — от окна откатился один из солдат, Вася Севашек, которого все звали просто Сева. Откатился, прижался спиной к стене и взглянул на руку. На предплечье красовалась дырка, шла кровь, но кость задета не была.
— Вон, — кивнул в сторону мальчишки Заболотин, и мысль, что у него самого без броника мало шансов уцелеть, показалась ему далёкой, неважной и неестественной, — Индейцу отдал.
— Давайте мой наденьте, — просипел рядом кто-то. Заболотин с удивлением и невероятным поначалу облегчением узнал в раненом, голову которого старательно бинтовал санинструктор, Бах, одного из Краюх. Второй стоял рядом с ним на коленях, аккуратно поддерживал, и, поглядев на его лицо, Заболотин осознал, что чувство облегчения преждевременно. Если не доставить Лёшку (или Фильку? Не отличить среди копоти и крови…) в ближайшее время в госпиталь, то Краюха останется только один.
— Не надо, Краюх, оставь бронь себе, — Заболотин сглотнул. — Ты второго попадания не выдержишь.
— Второго не бывает, — скривил губы в жалком подобии улыбки снайпер. Это глупое армейское суеверие не срабатывало, но его продолжали повторять. Иногда даже с двумя ранениями.
Стрельба на время стихла. Выринейцы, изрядно потрёпанные, отступили назад, но не ушли. Не с руки им это, видимо, было, хотя будь Заболотин на их месте — двадцать раз уже ушёл бы, чтобы другой маршрут подобрать. Но истинных причин своего такого поведения выринейцы, понятно дело, никому сообщать не собирались…
И тут, оглядываясь с краткой «инспекцией», капитан испуганно замер: его Индеец раздобыл где-то СВК — и теперь, похоже, возомнил себя настоящим бойцом, сидя у окна и выцеливая дорогу.
Снова выстрелы. И мальчишка азартно подключился к бою — а некогда, некогда его уговаривать уйти!
— Индеец, убьют же!
Мальчишка обернулся на мгновенье, с горящими глазами и в кое-то веки… счастливый?
— Да пшёл ты, — бросил он коротко.
— Индеец!.. Что? — Заболотин обернулся к подошедшему Дотошину, а когда повернулся обратно, Индейца у окна уже не было…
Он шустро, как ящерица, полз к телу одного из солдат — там, на улице. Дополз, наспех, со знанием дела, обшарил разгрузку, вытащил запасные магазины — причём, на его счастье, действительно от СВК, не перепутал с калашом, — и всё той же юркой ящеркой пополз обратно. Сумасшествие. Откровенный вызов законам этого мира и законам войны.