Последний бой Каина

Сорок первое тысячелетие.

Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — Повелитель Человечества и властелин мириадов планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.

Даже в своем нынешнем состоянии Император продолжает миссию, для которой появился на свет. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины.

У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов. И много более опасных врагов.

Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить.

Забудьте о достижениях науки и технологии, ибо многое забыто и никогда не будет открыто заново.

Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, о взаимопонимании, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие, да смех жаждущих богов.

Должна признаться, что испытываю определенное облегчение ввиду возможности наконец-то представить на рассмотрение собратьев-инквизиторов последнюю выдержку из Архива Каина, поскольку этот том его мемуаров оказался наиболее сложной редакторской задачей из всех, за которые я бралась до сих пор. Читатели, обладающие долгой памятью, могут вспомнить, как во вступлении к третьему тому я упомянула о том, что материалы четвертого представляют собой по сути очень пространное отступление от повествования о деятельности Каина во времена Тринадцатого черного крестового похода. Замечу, что это было не единственное такое отступление, и некоторые из этих текстов по протяженности оказались сравнимы с рассказом о кампании на Адумбрии. Я подозреваю, что отчасти неспособность Каина придерживаться одной темы, а именно деяний Тринадцатого похода, можно объяснить тем, что события, которые он описывает, состоялись сравнительно недавно, и комиссару было гораздо приятнее и комфортнее погружаться в более давние и потому менее болезненные воспоминания.