— Уйди с дороги, — качает головой Антон. — Забыл, кто твой босс?
Брат переводит взгляд с меня на племянника Захарова, будто соизмеряя мою глупость и его гнев.
— Эй ты! — Я все еще пытаюсь вырваться, хоть сил почти и не осталось. Ладно, с Барроном мне не справиться, но рот-то свободен. — Что ты мне сделаешь? Убьешь? Как тех парней? Как Лилу? Чем она провинилась? Стояла у тебя на пути? Оскорбляла? Отказывалась пресмыкаться?
Иногда я веду себя очень глупо. Баррон держит меня сзади, и Антон бьет прямо в подбородок. Наверное, этот удар я вполне заслужил. Перед глазами вспыхивают искры, боль отдается даже в зубах.
— Заткнись! — кричит он.
Чувствую во рту металлический привкус, похоже на старые монетки, щеки и язык — как куски сырого мяса, с губ капает кровь.
— Довольно, достаточно, — суетится Филип.
— Я здесь решаю, когда достаточно.
— Хорошо, прошу прощения. — Сплевываю на землю. — Все усвоил. Можешь больше меня не бить. Беру свои слова назад.
Филип прикуривает сигарету, отворачивается и выдыхает облако дыма. Антон заносит кулак, на этот раз удар приходится в живот.
Пытаюсь увернуться, но двигаюсь слишком медленно, да и у Баррона крепкая хватка. Как больно! Со стоном сгибаюсь пополам. Слава богу, теперь можно упасть на землю, свернуться калачиком, не двигаться. Лежать тихо и не двигаться, пока боль не пройдет.
— Бейте его. — Голос у Антона прерывистый. — Вы должны доказать свою преданность. Ну же. Или все отменяется.
Усилием воли заставляю себя сесть, пытаюсь выпрямиться. Все трое смотрят на меня сверху вниз, как на пустое место, на прилипшую к ботинкам грязь. В голове вертится «пожалуйста», но вместо этого я выдавливаю: «Только не по лицу».
Баррон бьет первым, он сбивает меня с ног. Всего несколько ударов, и я теряю сознание.
Больно шевелиться, больно даже дышать. Вчера ушибы ныли не так сильно. Лежу в кровати в своей старой комнате и проверяю память: нет ли провалов? Точно так же в детстве осторожно нащупывал языком дырку от выпавшего зуба. Помню все совершенно отчетливо: надо мной нависают братья, Баррон бьет ногами, снова и снова. И пистолет — он стал змеей, обвился у того парня вокруг запястья. Только как в кровати очутился — не помню, но это потому, что сознание потерял.
— Боже мой.
Дотрагиваюсь до лица, рука вроде моя, обычной нормальной формы. Медленно ощупываю шов на ноге. Там под кожей остался один целый камешек, два других раскололись. Рана ноет от малейшего прикосновения. Значит, я не сошел с ума. Талисманы сработали, Баррон дважды колдовал, и они раскололись.