Однако со мной у него было не то же самое. Во взаимоотношениях со мной всё было гораздо хуже.
Может быть, он был такой оттого, что пережил и то, как его в детстве бросил отец, и две неудачных попытки жениться до того, как встретил меня. Я не понимала. Мне понятно сейчас только одно. Это то, что в конце концов я тоже оставила его.
— Выходит, и ты меня бросаешь, — сказал тогда учитель Момои, — даже несмотря на то, что Того мужчины уже нет.
Была глубокая ночь. Обычно Момои в такой час крепко спал.
— Прости меня, — сказала я, пристально глядя на его комнатные тапки. Тапки были чёрные, из мягкой лайковой кожи. Учитель Момои не мог обходиться без таких тапок. И когда старые изнашивались, сам шёл в универмаг «Мицукоси» за новыми.
— Однако я не безнравственная женщина, — я посмотрела прямо ему в лицо.
— Безнравственная?
Его глаза, спрятавшиеся за стёклами очков, смотрели будто с еле заметной иронией.
— Да. Тот мужчина сказал обо мне, что я — безнравственная, но я не такая. Я не могу вот так просто жить с тобой, только потому, что рядом нет Его.
Пока мы разговаривали, я вдруг подумала, что мать Момои, наверное, волнуется. Ведь уже было давно за полночь. Ей было уже за восемьдесят, и она жила одна. Момои каждый вечер уходил к ней ночевать, ведь её дом был в трёх минутах ходьбы от нашего.
— Говоришь, Тот мужчина назвал тебя безнравственной? У учителя как-то странно изменилось выражение лица.
Будто он никак не мог понять смысл этих слов.
На самом деле Он сказал: «МЫ — безнравственные люди. Мы ведём себя аморально. Просто разрушительно. Как глупо! Ты сама не замечала? Любовь — это право, которое даётся безнравственным людям».
— Да ведь Он не понял, что ты за человек, — произнёс учитель Момои, при этом в его улыбке чувствовалась насмешка.
— Будешь ещё молоко?
При этом вопросе Соко мотнула головой и ответила:
— Не надо.
Мы доели пончики, вместе убрали посуду и вместе сели почитать. Дня два-три назад дочь увлеклась повестью «Караван».
•
Вечером, когда мама ушла на работу, я села за пианино. «Пастораль» — одно из немногих произведений, которое я могу сыграть от начала до конца. Вот «Смелый наездник» Шумана могу сыграть только до середины, поэтому играла по нескольку раз те отрывки, которые выучила.
Я не могла успокоиться: за ужином мама снова стала намекать на переезд.
Спрашивает:
— Где бы ты хотела пожить на этот раз?
Я переспрашиваю:
— Что, опять переезжать?
Она засмеялась и сказала, мол, пока не знаю.
Но мне всё ясно. Сколько раз так было!
— Ещё только год прошёл!
Я давай возражать, а мама только кивала с растерянным видом: