Хитрый финт, удар… Острие тевтонского меча рассекло накидку Бурцева, царапнуло по кольчуге.
Бурцев в ответ снес правый рог со шлема противника. Сомнительное, вообще-то, достижение…
Еще удар немца… Вскользь пришелся, но с левого рукава посыпались сорванные кольчужные звенья. Под разодранным гамбезоном стало тепло и липко.
Фон Хохенлох торжествующе рыкнул, снова опустил тяжелый клинок, а когда Бурцев пригнулся, уворачиваясь, вдруг шагнул вперед, резко поднял рукоять меча. Тяжелое навершие хорошо сбалансированного оружия впечаталось в шлем Бурцева. Набалдашник на рукояти полуторного рыцарского меча – это не Гаврилова булава, конечно, но тоже хорошего мало…
Топхельм загудел, задрался к потолку. Узкая смотровая щель поймала свет мощной лампы. Полуослепленный, полуоглушенный Бурцев чудом ушел из-под добивающего удара. Ну, блин, лох… фон хохен…
Он попытался достать тевтонского «лоха» – ткнул под вражеский шлем. Фон Хохенлох отступил, ушел с линии атаки. Ловок, гад!
Наверное, пару-тройку лет назад, когда Бурцев только-только перешел с омоновской резиновой дубинки на меч, ему в таком поединке ловить было бы нечего. Но даже сейчас, после бесчисленных уроков фехтования, рубка с тевтоном давалась тяжело.
Смертельными росчерками клинки мелькали в электрическом свете. Звенел металл, из-под топ-хельмов доносились глухие выкрики и проклятия. Ошарашенные эсэсовцы наблюдали за поединком, не зная, как остановить звонкую пляску смерти. Ситуация слишком неординарная, события развиваются слишком стремительно, и не ясно, кому из двух тевтонских магистров следует помогать.
– Прекратить! – заорал наконец гауптштурмфюрер. – Фон Хохенлох! Фон Хохенлохи! Пре-кра-тить немедленно!
Меч в руках тевтонского магистра дрогнул. Проигнорировать приказ Хранителя Гроба Генрих фон Хохенлох не мог. Бурцев – смог. Лег-ко! На него не давил непререкаемый авторитет могущественных союзников. И отводить свое оружие он не стал.
Фон Хохенлох все же прикрылся в последний момент. Тяжелый клинок Бурцева скользнул по вражескому лезвию, чуть отклонился. Шарахнул за левый наплечник. Сорвал защитную пластину, прорубил кожу панциря, кольчугу, поддоспешник. Разворотил ключицу.
Магистр вскрикнул, отшатнулся, роняя меч, зацепился шпорой о шпору, упал. Навзничь. Грохнувшись железным затылком о бетонный пол.
– Прекратить! – ярился гауптштурмфюрер и уже рвал из кобуры «вальтер».
Автоматчики тоже стояли наготове. Только и ждут приказа открыть огонь.
Ох, не любил все-таки Бурцев это дело. Терпеть не мог добивать поверженного беспомощного противника. Потому и замешкался. Под руку, пытаясь образумить, остановить победителя и заслонить раненого, сунулся медиум эзотерической службы. Тем хуже для медиума. В конце концов, он здесь тоже ненужный свидетель.