Вне себя от страха и бессилия, я упала на колени, взывая к Господу. Губы мои сами собой зашептали:
— Пречистая, благословенная дева Мария, спаси и сохрани! Помилуй!
Сердце мое было готово выпрыгнуть из груди. В одно мгновение мне вдруг вспомнилась VI глава от Матфея, которую каждое воскресенье вечером меня заставляли читать наизусть, когда я жила девочкой в Ловудском приюте.
И я прошептала:
Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твое,
Да придет царствие Твое,
Да будет воля Твоя,
И на земле, как на небе.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день,
И прости нам долги наши, как и мы
Прощаем должникам нашим,
И не введи нас в искушение,
Но избавь нас от лукавого,
Ибо Твое есть царство и сила и слава вовеки.
Аминь!
И моя мольба к Господу была услышана. Совсем рядом за моей спиной раздался голос Джона Стикса.
— Я бы на вашем месте не шевелился… Иначе зверь подумает, что он вас может съесть…
Затаив дыхание, я медленно повернула голову и прошептала:
— Дайте ружье!
Но Джон Стикс, спокойно наблюдая за тигрицей, не спешил нажать на курок.
Тигрица еще немного потопталась на месте, принюхиваясь, затем сделала несколько шагов в мою сторону.
Душа моя затрепетала, сердце готово было выскочить из груди.
— Стреляйте! — с ужасом пробормотала я, не глядя на Джона. — Ну, стреляйте же! Пожалуйста! Стреляйте!
Я услышала щелчок. Почувствовала горячее прерывистое дыхание Джона за своей спиной.
Тигрица подошла еще ближе. Между мной и зверем оставалось не более пяти шагов. Голова у меня закружилась.
— Боже мой, стреляйте… — взмолилась я. Слезы стояли у меня в глазах.
Но Джон спокойным голосом произнес:
— Она уже позавтракала. Она уйдет.
Будто поняв эти слова, тигрица довольно вильнула хвостом и скрылась в чаще.
Джон подошел ко мне и, взяв под руку, помог добраться до лошади, ибо я от волнения и растерянности едва стояла на ногах.
Мы неспеша поехали по лесной тропе.
— Боже мой, — сказала я ему, — как близко вы ее подпустили!
В голосе моем прозвучало негодование. Джон рассмеялся:
— Что из того! Вам надо было только не бежать.
— Но тигрица могла растерзать меня!
— Нет, — спокойно сказал Джон. — У вас есть ружье?
— Да. Оно было на седле.
— Вам лучше держать ружье с собой.
Мы подъехали к ферме. Я наконец-то овладела собой и, поблагодарив своего спасителя, попросила слуг принести нам по чашке кофе.
На открытой веранде мы сидели втроем: Джон, я и приятель Джона, Марк.
Мужчины пили виски, а я наслаждалась после пережитого волнения покойным размеренным плеском волн, голосами, долетающими с берега реки, шелестом ветра. День близился к концу. Со стороны гор, там, где находился храм Шивы, несколько раз ударил колокол и загудели раковины.