Белый песок, наполненный сумятицей земных голосов, дурманом, мукой, томлением, тишиной берегов и трепетных полей, исчезающих горных вершин…
О вершины! Обители одиночества Индии! О равнины, обители многолюдных городов! Сон и явь, покоящиеся друг в друге, готовые к пробуждению.
И он тоже ждал… Да, он ждал и внимал немоте пылающих под раскаленным солнцем песков. Но ни одна птица не пересекала просторов, в которых парило его одинокое сердце…
Когда мы добрались до горного озера, рядом с которым располагался палаточный лагерь моего мужа, солнце клонилось к горизонту.
Мистер Рочестер взял меня за руку, осторожно, как ребенка, снял с лошади и сказал:
— Все будет так, как тебе хочется, Джен.
Утром он показывал мне источники, окутанные паром.
— Это места, где можно купаться, Джен. Да, да… Уже сегодня… А затем я хотел бы построить здесь гигантский курорт… Можешь себе представить, какие это деньги, Джен?
— Тебе действительно хочется в это вкладывать себя? — спросила я.
— Хочется? Конечно, хочется! — воскликнул мистер Рочестер. — И ты мне будешь в этом помогать!
Я побледнела. Странное впечатление произвела на меня его решимость.
— Ты хочешь сказать… — начала я.
— Да, — кивнул он, перебив меня. — Именно так. Отныне мы будем здесь вместе. Ты и я. Ничем другим заниматься я тебе не позволю, Джен, ты должна посвятить себя этому делу и ничему другому!
— Но как же ферма? — тихо спросила я, пытаясь скрыть свое волнение.
— Никакой фермы! — вскричал мистер Рочестер. — С фермой и с чаем покончено. Там все равно ничего не вырастет.
— Значит, ты не будешь помогать мне в ведении дел на ферме, да?
— Нет! Нет! Да и тебе не позволю этим заниматься. Мы больше не вернемся туда. Вещи твои привезет Радж, а пока…
Слезы душили меня. Не в силах больше сдерживаться, я разрыдалась.
— Я не должна думать о себе, — сказала я. — Но ты не понимаешь, Эдвард, что забираешь у меня последнюю возможность быть кому-то нужной… Эти индусы, больница, племя, — мне кажется, я им нужней, чем здесь… Кроме того, я хочу открыть там школу.
— Но ты должна думать не о них, а обо мне! — вскинулся мистер Рочестер.
Теряя почву под ногами, я затрепетала всем телом:
— Со всех сторон этих несчастных людей окружают страдания… Они ждут от меня помощи, а я учусь от них вере… Неужели я должна растоптать и это в себе, чтобы всю жизнь, где бы мы с тобой ни жили, у меня в ушах стояли стоны этих несчастных, зовущих меня на помощь? Ведь, Эдвард, никому от этого не уйти. И никогда не избавиться. Это цена, которую мы платили за то, что хотим быть счастливыми хоть на мгновение.