— Боже мой, Рао, неужели это ты?
— Да, миссис. Я теперь работаю в доме — поваром. Вокруг гремели бубны, гудели рожки, парк возле мужского клуба был полон людей. Играл оркестр.
Вскоре я увидела мистера Рочестера с тремя дамами. Он был в отличном расположении духа. Дергая щекой, заложив руки в карманы и покачиваясь на носках, мистер Рочестер смеялся. Одна из дам касалась его руки сложенным веером, две другие переглядывались между собой, время от времени хохотали.
Не испытывая никакого смущения или досады, я поздоровалась с мистером Рочестером. Он совсем по-дружески осведомился о моем самочувствии и улыбнулся так, словно мы расстались несколько часов назад.
— Пойдем выпьем, Джен, за нашу встречу! — сказал он.
Но не успела я принять его предложение, как одна молодая дама, подхватив меня за руку, быстро заговорила со мной по-английски, но с каким-то жестким акцентом. Я была крайне удивлена, узнав в ней свою юную подругу Ханну.
— Ханна! Ты прелестно выглядишь! — воскликнула я.
— Вы тоже! — кокетливо улыбнулась девушка.
— Как твои дела?
— Хорошо. Я собираюсь устроить ферму так же, как вы, миссис Рочестер. Я хочу быть такой, как вы. Можно я зайду к вам как-нибудь?
— Конечно!
Высокий смуглый индус взял Ханну под руку и они исчезли в толпе.
Я желала радости в эту Рождественскую ночь, я ждала счастливой встречи, — во мне поднималась жажда торжества.
Ничего другого, как вы догадываетесь, читатель, кроме встречи с Джоном Стиксом, — я не искала. Я жаждала этой встречи, как веселого плеска майского серебряного ручья, как вселенского чуда…
В парке, под куполом ясного звездного неба, проходя мимо оброненной кем-то розы, я подняла ее на счастье и быстро загадала, если в цветке будет четное число лепестков, я увижу сегодня Джона…
Обрывая их в зажатую горсть, я заметила, что на меня смотрит пара черных глаз.
— Что вам ответил цветок? — с улыбкой спросил Радж.
— Ничего, — сказала я.
И поспешила в залу, наполненную людьми; там играла музыка.
Стены были обиты зеленым муаром, углубления резного мраморного пола — заполнены отполированным серебром. На стенах отсутствовали зеркала и картины. Окон не было, в нишах стояли статуи.
Примерно треть пространства занимали столы, покрытые белейшими скатертями, — столы-сады, так как все они были украшены ворохами свежих цветов. Столы были расставлены в виде четырехугольника, пустого в середине, с проходами внутрь. На них сплошь, подобно сказочному узору, сверкали золотыми и серебряными гранями дивные вазы, кубки. На широких блюдах лежали редкие плоды. Вокруг столов были расставлены легкие кресла, обитые оливковым бархатом. На равном расстоянии от углов четырехугольника высоко вздымались витые бронзовые колонны с гигантскими канделябрами, в них горели свечи.