У меня замерло сердце, когда острие кинжала приблизилось к щеке моего сына. Причем при этом он сам не произнес ни слова.
— Стойте! — отчаянно выкрикнула я. — Я спущусь…
Хан довольно улыбнулся, и убрал кинжал, но мальчика не отпустил. Я спрыгнула на помост, и палач тут же схватил меня за локоть, чтобы снова не упустить.
А я не отрываясь смотрела на сына.
— Мама! — не выдержав, выкрикнул Володя, вывернулся из рук потерявших бдительность стражей и кинулся к помосту. — Мамочка!
— Пусти! — рявкнула я, пытаясь вырваться из лап палача, но он больно скрутил мне руки. — Сыночек мой, солнышко мое, — из глаз потекли слезы. — Ты узнал меня! Беги отсюда, тебе сюда нельзя…
Неожиданно сквозь толпу охая и ахая стала пробираться женщина, в которой я узнала ту самую Ульду. Она размахивала руками и причитала:
— Мьальчик мой! Синок! Идь к своей мамоч-ке!
Она добежала до хана и стражников, и набросилась на мужчину, яростно исхлестывая его шелковым платочком по щекам.
— Хань, тибер уталь! — кричала она. — Зачьем ты похитьил моего сына?!
— Это не ваш сын! — выкрикнула я и Ульда обратила на меня гневный взор.
— Мьой! — крикнула она. — А тьи, преступниса, тьебя казньят!!!
— Хату! — неожиданно раздался властный и громкий голос. Главный хан, с бесстрастным лицом наблюдавший за всем этим безобразием, поднялся со своего кресла, а другой хан, подравшийся с Ульдой, едва не сел на землю от страха. — Всем молчать! — неожиданно повторил он на чистом языке, не коверкая ни одного слова. — Думаю, стоит говорить на общем, те, кто заинтересован в деле, его понимают.
Хан спокойно спустился с трибуны и прошел сквозь расступившуюся и притихшую толпу к помосту. Среди людей пролетел тихий шепоток. Да, наверное, такой интересной казни у них еще не бывало…
— Кто ты? — хан обратился ко мне, знаком велев палачу меня отпустить.
— Никто, — с вызовом ответила я. — Я ничего не совершала, просто хотела вернуть сына.
— Если так, почему ты здесь? — мужчина скрестил пальцы и вопросительно посмотрел на меня.
— Потому что он, — я указала на хана-индюка, — хотел взять меня в наложницы. А когда я отказала, под видом шпионки заточил меня в темницу.
— Ах вот как… — под взглядом своего «начальника» толстый хан сжался от страха. — И почему-то мне никто не доложил, что мы поймали шпиона… Ее допросили? Кто ее послал? Что успела узнать?
— Вьидьите ли… — залепетал пузатый хан. — Мы… мы нье успь-ели…
— С тобой разберусь позже, — главный хан повелительно поднял руку, заставив «индюка» замолчать, а затем вновь обратился ко мне. — Ты шпион?
— Нет, — я стойко выдержала его взгляд и не отвела глаз.