Положив папку в ящик, Фандорин хотел выйти и вдруг увидел, что у окна, в кресле, спит Алтын.
Жена у Ники и так была вполне миниатюрная, когда же вот так сворачивалась калачиком, то вообще казалась какой-то Дюймовочкой.
Он замер, боясь пошевелиться. Осторожно попятился к двери, и тут, конечно же, скрипнула подлая паркетина.
Алтын проснулась сразу. Из кресла выпрыгнула легко, будто и вовсе не спала. Подлетела к мужу и яростно схватила его за лацканы, для чего ей пришлось подняться на цыпочки.
– Что случилось?! – закричала она. – Почему у тебя молчал телефон! Я всю ночь… – Она задохнулась. – Я же почувствовала! По голосу! Ты снова влип в плохую историю, да? Ты в опасности? Тебя надо спасать? Чтоб она провалилась, эта твоя «Страна советов»! Неужели нельзя найти себе какое-нибудь нормальное занятие? Да говори же ты, не молчи! Почему ты мне в глаза не смотришь?
Значит, выспаться не удастся, понял Фандорин.
Он мягко высвободился и усталым голосом сказал:
– Зачем ты столько говоришь? И всё про ерунду. Не нужно. Скажи просто: «Случилось страшное несчастье. Я полюбила другого. И не знаю, как быть». Я тебе помогу. Будем как-то выкарабкиваться из этой ситуации вместе. Не теряя человеческого облика. Ну что теперь поделаешь? Полюбила так полюбила. Научусь жить один.
Ее взгляд – вот что было красноречивее любых уверений и оправданий. В глазах Алтын отразилось такое наивное, такое неподдельное изумление, сыграть которое невозможно. Да и не отличалась она никогда актерскими талантами.
– Ты про что это, Ника? – озадаченно спросила жена. – Какого еще «другого»?
– Такого! Пианиста твоего, – пролепетал он. – Я же видел, как ты на него смотрела…
И понял, что это прозвучало полной ахинеей. Поправился:
– Не в том дело. Я почувствовал. Сердцем почувствовал. Ты, может быть, еще сама не разобралась, но мне-то видно. Конечно, он красив, он гений, он открыл для тебя новый мир…
Тут он заткнулся, потому что Алтын коротким, точным ударом врезала ему под ложечку, и у Николаса перехватило дыхание.
– Ты что несешь!!! – завопила свирепая татарская женщина и вдобавок еще лягнула его по лодыжке ногой (слава Богу, необутой). – Англичанин хренов! Урод! Бестолочь!
И произнесла еще много всяких слов, в том числе совершенно нецензурных.
Все они, даже самые обидные, показались магистру истории райской музыкой, почище пресловутой «Фантазии фа-минор».
А в конце Алтын разревелась и, горько всхлипывая, сказала уже без ругани:
– Какой же ты дурак, Фандорин… Я люблю не Славу, а его пальцы, его талант. Талант – единственное, что в нем есть. Больше любить его не за что. То есть, может, и есть, но это мне по барабану. Любить я умею только тебя. Потому что ты один, и никого лучше тебя на свете нет. Во всяком случае, для меня.