Szatmari с соавторами (1989а) приложил, наверное, наибольшие усилия для того, чтобы диагноз «синдром Аспергера» стал чем-то большим, чем простое описание. Они предложили критерии, приводимые в таблице 2.
Табл. 2. Диагностические критерии синдрома Аспергера, предложенные Szatmari с соавторами (1989а)
1. Одиночество — необходимы два из приведенных симптомов:
· нет близких друзей;
· избегание других людей;
· незаинтересованность в завязывании дружеских отношений;
· одинокий образ жизни;
2. Ослабление социального взаимодействия — необходим один из приведенных симптомов:
· обращение к другим, только когда что-то нужно;
· неумение вступать в общение;
· отсутствие ориентации на партнера;
· трудности в понимании чувств других людей;
· отстраненность от переживаний других людей;
3. Ослабление невербальной коммуникации — необходим один из приведенных симптомов:
· бедная мимическая экспрессия;
· неспособность понимать эмоции по выражению лица;
· неспособность передавать информацию с помощью взгляда;
· не смотрит на других;
· не использует движения руками для выражения своих переживаний;
· жесты грубые и невыразительные;
· при общении очень маленькая физическая дистанция
4. Необычная речь — необходимы два из приведенных симптомов:
· необычная интонация;
· необычная болтливость или молчаливость;
· разорванность повествования;
· избирательное использование слов;
· речевые стереотипы.
5. Не подходит под критерии DSM-III-R для аутистического расстройства
Несмотря на то, что эта диагностическая система заслуживает внимания как одна из наиболее систематичных, она имеет недостатки, присущие большинству предложенных критериев синдрома Аспергера. Так, список симптомов, определенное число которых должно наблюдаться, составлен без учета лежащих в их основе нарушений. Описание поведения на таком поверхностном уровне вызывает определенные проблемы: неужели Szatmari с коллегами действительно полагает, что при скудной мимической экспрессии возможна способность «передавать информацию с помощью взгляда»? Если это действительно так, то что за опосредующее когнитивное нарушение обусловливает такие избирательные симптомы? С такой точки зрения, детализированность этой диагностической схемы на самом деле оказывается помехой, поскольку подталкивает нас к обсуждению скорее поверхностных поведенческих проявлений, нежели лежащих за ними нарушений, которые могут проявляться совершенно по-разному у различных людей, в различных возрастных группах и в зависимости от уровня развития. Можно возразить, что список поведенческих изменений, предложенный Szatmari с коллегами, пытается охватить весь спектр проявлений, за которыми лежит какое-то одно нарушение. Однако далеко не бесспорно, что «трудность понимания чувств других людей» и «отстраненность от переживаний других людей» обусловливаются одним и тем же нарушением. Точно так же отсутствие близких друзей не обязательно должно быть обусловлено тем же нарушением, что и избегание других людей. То же замечание можно сделать и по поводу диагностической схемы, включающей шесть критериев, предложенной Gillberg (1991): не ясно, должно ли «неумение взаимодействовать со сверстниками» и «нежелание взаимодействовать со сверстниками» рассматриваться как одно и то же.