Я позвонил в справочную и спросил, зарегистрированы ли где-нибудь в округе люди с фамилией Фростокович. Оператор нашла пять записей — двое мужчин, одна женщина и две фамилии только с инициалами. Хорошо еще, что Сондра была не Джонс и не Эрнандес.
Сначала я позвонил Эдварду Фростоковичу — никто не подошел. Грейди Фростокович снял трубку. Голос у него был молодой и вежливый. Я представился и спросил, знал ли он Сондру Фростокович, не родственники ли они.
— Это та, которую убили? — спросил он.
— Да. Извините, что беспокою вас по этому поводу.
— Не переживайте. Мы были едва знакомы. Убийцу нашли. Через столько лет. Здорово, да?
— Я сейчас занимаюсь тем расследованием, которое велось семь лет назад. Вы можете чем-нибудь помочь?
— Помог бы, да чем? Мы с ней троюродные — не самая близкая родня.
— Сондра была из Лос-Анджелеса?
— Да. Вообще семья из России. То есть моя тетя Ида. Дядя Ронни умер, а мама Сондры — тетя Ида.
— И. Л. Фростокович — это она?
— Она. Очень милая женщина.
Грейди был прав. Ида оказалась милой женщиной. Я объяснил, что работаю по поручению родственников седьмой, последней жертвы, Дебры Репко, и спросил, может ли она рассказать что-нибудь про свою дочь. Через пять минут я ехал в Резеду.
Ида Фростокович жила в домике с приусадебным участком посреди долины Сан-Фернандо, к северу от реки Лос-Анджелес. Потеряв и мужа, и дочь, Ида запустила свой дом. Небольшой оштукатуренный домик с запущенным двором выглядел не лучшим образом. Во дворе росло одинокое апельсиновое дерево. Я дважды проехал по кварталу — проверял, не наблюдает ли кто за домом. Паранойя… Когда я шел по дорожке к дому, Ида открыла дверь. Она ждала моего приезда.
— Мистер Коул?
— Да, мэм.
— Проходите, в доме прохладно.
Ида Фростокович была крупная женщина с полным лицом и нервными руками. Как и Репко, она устроила настоящий мемориал дочери — я понял это, как только вошел. На стене над телевизором висел портрет Сондры, вокруг несколько фотографий поменьше.
— Так, значит, Репко хотят знать, как велось первое расследование? — спросила Ида.
— Они хотят понять, почему убийцу искали так долго.
Она села в кресло, положила руку на руку.
— Я их нисколько не осуждаю. Если бы этого психа поймали раньше, их дочь была бы жива.
— Наверное. А вы были довольны тем, как велось расследование?
— Довольна? Семь лет прошло, и они бы его не нашли, если бы он не вышиб себе мозги. Думаю, вам понятно, насколько я была довольна.
— А кто сообщил вам о последних новостях?
— Детектив Бастилла. Она предупреждала, что могут набежать журналисты, но никто не появился. Наверное, потому, что все это было так давно.