И женщина завертела колесиками кресла, скрывшись за дверью. Я проводил ее ошарашенным взглядом.
— Упала неудачно, — со вздохом прокомментировал подполковник. — Шейку бедра сломала. А там что-то неправильно срослось. С тех пор она и не ходит. Десять лет уже почти прошло. Уж и гимнастику лечебную пробуем, и массаж… Надеюсь, что все-таки поможет. К тому же Анюта такой человек жизнерадостный, энергичный! Ей в этом кресле сидеть — просто мука! Она старается жить так, как раньше жила, как будто и не инвалид вовсе. Все время что-то делает, готовит, порядок наводит… Видал, какая у нас чистота? Ее заслуга!
Я вспомнил слухи, которые бродили по нашему отделению в отношении жены подполковника и которые я сам охотно поддерживал, и мне стало стыдно…
— В общем, Андрюха, если хочешь моего совета — сажай Андрейченко! — вернулся подполковник к прерванной теме. — Посадить его за реальные дела тебе все равно не дадут! Ну что ты все маешься? У тебя и так горе, а ты сам себя изводишь!
Я молчал, раздумывая над сказанным.
— Ну, хочешь, отдохни, приведи мысли в порядок, — продолжал Герасимов. — Хочешь, в отпуск тебя отправлю? На месяц! Или на все полтора! И премию выпишу.
— Я подумаю, — пообещал я, прощаясь с подполковником в прихожей.
* * *
Юрий Иванович Стрекайло сидел в своем кабинете и крутил в руках свежий номер газеты. В нем на первой полосе был жирный заголовок: «БЕЛЫЕ ХАЛАТЫ В КЛЕТКУ», а следом шла сокрушительная статья, рассказывающая о коррупции в верхушке системы медицины. Было сообщено также, что арестован и дожидается суда министр здравоохранения области Роман Валентинович Андрейченко. Здесь же был опубликован и снимок Андрейченко крупным планом, который с понурым видом сидел на стуле, опустив голову.
Юрий Иванович удовлетворенно кивнул и отодвинул газету. Потом встал и подошел к окну. Стоял ноябрь, и уже выпал первый снежок. Он, конечно, растает, развезет грязь, но сейчас за окном было бело, спокойно и хорошо. Примерно так же было и на душе у Юрия Ивановича. А ведь всего месяц назад все было по-иному. И кто знает, не подсуетись он тогда, как бы все повернулось… Может быть, совсем другой снимок был бы напечатан в газете, и фамилия там значилась бы другая. Его, Юрия Ивановича, фамилия. Точнее даже, не его, а Антохи, но тут уж без разницы: фамилии у него с родным сыном одинаковые.
Да, удачно все получилось тогда. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. А сколько пережил тогда Юрий Иванович, пока все уладил! Сколько ночей не спал! Это со стороны, может, показалось, что все решилось само собой. И никто не знал, чего стоило это ему! Сколько седых волос добавило, сколько нервных клеток убило! Даже Антон, и тот не знал…