Я чуть не заревел от досады. И почему это самая крупная рыба всегда уходит? Ладно еще, когда срывается в воде, а тут с берега упустил. Я поднялся на ноги и стал вытирать с ушибленного живота грязь. Даже забыл про тельняшку. Вспомнив о ней, поспешил к спуску и тут, на стежке, лицом к лицу столкнулся с Енькой. От неожиданности Енька резко остановилась и чуть не выронила из рук ведерко.
— Ой, как напугал! — сказала она, приходя в себя.
— А ты чо тут? — спросил я грубовато. Было неловко стоять перед ней с грязным животом.
Ходила за грибами. — Енька качнула в мою сторону ведерко.
— Шла, шла и заблудилась. Спасибо, реку увидала. — Немного помолчав, она сказала: — Ты не идешь домой? А то я и сейчас плохо знаю, где дорога.
— Чего тут знать-то? Пройдешь вон ту вербу — и вправо, — указал я. — А вообще-то я тоже иду. Охолонусь лишь да удочку смотаю.
И о чем это люди разговаривают между собой? Тут вот идешь и двух слов не придумаешь. Вдалеке показалась дорога.
— Вон лесная яблоня, ее всегда издали видно, приметь, — посоветовал я Еньке. — От нее как раз поворот к станице.
У яблони Енька остановилась, сорвала несколько маленьких твердых плодов и, раскусив, поморщилась.
— Сейчас они горькие, — заметил я. — Их только поздней осенью собирают.
Енька показала на макушку высокого дуба.
— Я знаю. Это коршуниное. Мы весной яйца у них сняли.
— Лазили на такую высоту? — удивилась Енька. — Страшно как.
— Прям… Хочешь, залезу на колокольню?
Енька посерьезнела и, сдвинув длинные брови, спросила:
— Умнее ты ничего не мог придумать?
— А яблок хочешь? Медовок? Принести?
Енька чуть смутилась:
— Принеси.
— Сейчас. Будем идти мимо сада Исая, и я залезу.
— А если он выстрелит? — испугалась Енька.
— Не заметит, — уверил я.
Чтобы Енька не боялась, я рассказал, как однажды летом мы впятером лазили на колхозный виноградник и как сторож стрелял в нас, а мы все-таки нарвали винограда. Рассказывая, я и сам уже верил, что это был дерзкий налет, хотя помню, что сорвать мы успели всего по кисти и сторож стрелял лишь один раз, да и то в воздух.
Возле затененного сада мы постояли, прислушиваясь. Было тихо и от того немного жутко.
— Не надо лазить, — вдруг решила Енька. — Я совсем не хочу яблок.
— Обманываешь, — не поверил я.
— Да и совестно. Мы с Талей подруги.
— Мы что, у нее воруем?
Я сразу нашел медовку и, вскарабкавшись на нее, начал рвать и бросать за пазуху крупные яблоки.
— Я так боялась, — призналась Енька, когда я вернулся из сада.
Достав из-за пазухи яблоки, я протянул их Еньке, и тут совсем рядом кусты зашелестели. Теряя яблоки, мы кинулись вдоль улицы и услышали за собой гулкий топот. Он был все ближе и ближе. Я обернулся: задрав хвост, за нами мчался белый теленок.