— Тут от них мало толку, — сказал Данскин. — Горы мешают.
По пути они пытались установить связь в общедоступном гражданском диапазоне; они заранее придумали сложный код, чтобы их переговоров не могли понять. Но со связью не задалось — горы мешали.
— Очень надеюсь, что они будут работать во время операции, — сказал Антейл. — Иначе все может накрыться.
Анхель посмотрел на Данскина и Смитти нехорошим, плотоядным взглядом, потом наклонился к окошку машины и взглянул на Конверса. Конверс кивнул.
Анхель был полицейским из приграничного мексиканского штата, и в прошлом им с Антейлом приходилось совместно действовать против нарушителей закона. В духе alianza para progresso[88] они вчера крепко поддали, и Антейл, который гордился своим просвещенно-дипломатическим обращением с латиносами, обнаружил, что коротать время с Анхелем утомительно и опасно. В трезвом состоянии Анхель был живым монументом несгибаемого достоинства. В подпитии же становился угрюмым и сварливым. И сколь «симпатико» ни был бы Антейл, его испанский оставлял желать много лучшего. Несколько раз во время пьянки он неумышленно задел самолюбие Анхеля своими замечаниями в отношении вещей, по его разумению, совершенно банальных. Однажды даже показалось, что Анхель — которого он ведь нанимал телохранителем — готов его пристрелить. Анхель замучил его рассказами о том, какой он доблестный и ловкий полицейский, но приходилось восхищаться его подвигами.
Сейчас Анхель снова был трезв, но вчерашние эксцессы могли пагубно сказаться на предстоящем деле. Когда они прибыли в заброшенную деревню и увидели, что там полно людей, Антейл забеспокоился еще больше.
Держа в одной руке топографическую карту местности, а другой теребя кончики усов, он расхаживал возле машин.
— Вы примерно в двух милях от частной фермы. К дому ведут две тропы. Вот они, отмечены тут. — Он показал Данскину. — Умеешь карту читать?
Данскин с мрачным видом молча смотрел на карту.
Антейл прочистил горло и взглянул на Анхеля:
— Там, где эти тропинки ответвляются от дороги, проходит что-то вроде собрания сборщиков латука. Сплошные мексиканцы, и много. Мой здешний друг сообщил, что они пятидесятники и собираются тут каждый год. Их грузовики и палаточный городок стоят за территорией фермы, и, насколько мы знаем, они никак не связаны с Дитером Бехштейном.
— Минутку, — перебил Антейла Данскин. — Это многое меняет, так ведь?
— Ничего это не меняет. Если я правильно понимаю взгляды пятидесятников, к людям на горе они должны относиться враждебней, чем к нам. Анхель и я только что проехали там и осмотрелись. Ни от одного из домов не отходит телефонный провод, и никто не взглянул на нас дважды. — Он перестал расхаживать. — Собственно, — продолжал он, — можете попробовать узнать, насколько сильна их неприязнь к тем уродам на горе. И воспользоваться их помощью. Они наверняка знают, как подобраться к дому.