— Он выходит, — сообщил оператор.
Видимость была плохая — в режиме ночного видения постоянно шла засветка от костров и каких-то факелов, в обычном режиме не видно было ни хрена. Но высококвалифицированные операторы на десантном корабле-доке «Сан-Марко», стоящем в десяти километрах от берега на траверзе Могадишо, все-таки сумели уловить момент, когда капитан Кантарелла покинул питейное заведение в районе Яхшид, где делать ему было совершенно нечего. В этом районе белому человеку нельзя было появляться без риска для жизни, и если капитан все же там появился — он это сделал не просто так.
— Ведите его. Мне нужно знать его маршрут.
— Да, синьор.
— Вот подонок… — Директор Манфреди отвернулся от экрана, несмотря на то, что в зале боевого управления нельзя курить, трясущимися руками достал сигаретную пачку. — Чертов сукин сын! Сволочь!
— Предают только свои… — философски заметил контр-адмирал Паоло Бьянкомини. — К тому же у нас сейчас нет ничего, одни подозрения. Телефон чист, отпечатков пальцев на закладке нет. Если мы спросим, зачем он ходил туда, выяснится — снять бабу. Или даже встретиться с агентом, и агент сразу найдется. Это если нам разрешат задавать вопросы. Ты думаешь, нам разрешат их задать?
Директор чиркнул спичкой, и она сломалась в его в руке. Закурить контр-адмирал так и не дал — отобрал пачку с сигаретами.
— Нет, ну какого хрена ему было нужно? А? Какого, мать твою, хрена? Он капитан фрегата в том возрасте, в котором я еще и первого лейтенанта-то только получил.
— А ты не думаешь, что он как-то связан со всей этой дерьмовой историей с наркотой? Или полагаешь, что тогда все всплыли?
— Черт бы его побрал. Тогда мы тут что делаем?
— Выполняем приказы. Только и всего.
Директор задышал — шумно, как загнанная лошадь.
— Я больше не могу. Прошу отправить меня… с понижением, куда угодно. Хоть адмиральским баркасом командовать, синьор контр-адмирал.
— У тебя срок когда выходит?
— Четыре месяца еще. Но я не дотяну.
Контр-адмирал пожал плечами:
— Сам просишь. Должен же кто-то за это ответить.
— А этот сучонок?
— Забудь. Раз и навсегда.
Пограничная зона Абиссинская территория, район города Феерфеер Несколько дней спустя
Город Феерфеер на границе между двумя государствами выполнял примерно ту же роль, что и Доло Одо, только торговля шла в основном на сомалийской стороне и город сам был на сомалийской стороне. Раньше, когда работал порт, здесь проходил один из двух торговых маршрутов до Аддис-Абебы, второй вел в Аддис-Абебу из порта Джибути, маленькой колонии Франции в стратегически важном месте — Аденском заливе и проливе, известном как «Врата Скорби», Баб-эль-Мандеб. Сейчас порт Могадишо не работал и на десятую часть своих возможностей, французское Джибути стало третьим по товарообороту портом континента, а город Джибути строился примерно теми же темпами, как и русский Бейрут после восстания там. Сейчас город Феерфеер был еще одним местом, где цвела пышным цветом контрабанда, было полно беженцев, стояла стена и по обе стороны от нее — вооруженные солдаты. Мир ушел с этой земли, и непонятно было, вернется ли он сюда когда-нибудь снова…