Все изменилось и здесь…
Оставалось только пытаться поспрашивать о Сибме среди людей его народа. В Африке, как бы ни был разбросан народ, но невидимые нити, соединяющие его, связность человеческих частиц в единое целое, в народ, сохраняются на поразительных расстояниях.
Паломник довольно быстро нашел масаи, людей, из народа которого происходил Симба, но те, кого он начинал спрашивать, говорили, что не знают, кто это такой. А глаза у них были пустые-пустые, какие бывают у африканцев, когда задаешь им вопрос, на который они не хотят давать ответ.
Масаи лгали.
Но прежде чем Паломник успел понять почему, он обнаружил, что его кто-то дергает за рукав. Это был ребенок — мальчик лет семи-восьми, черный, ободранный и босоногий.
— Дай монету… — заканючил он на немецком, — дай монету…
Пацаненок, хоть и оборванный, выглядел вполне смышленым.
— Когда ты ел? — спросил Паломник.
— Вчера вечером, великий вождь…
Паломник достал из кармана несколько монет — они остались у него с тех времен, когда он пытался убить генерала Айдида в этом городе, — и дал их оборвышу.
— Да благословит тебя Господь, о великий лев Африки! — зачастил пацаненок.
Слово «лев» он сказал на языке масаи. Симба!
Паломник заинтересованно посмотрел на пацаненка — и тот, кивнув ему, вдруг бросился бежать. Да так споро, что офицер итальянского ВМФ едва успел увидеть, в какую нору тот юркнул…
Эти торговые ряды немцы еще не унифицировали по своему разумению, и потому здесь, за контейнерами и сваренными из ржавого металла палатками, царила Африка. Здесь были параллельные торговым улицы, на которых кипела своя, невидимая покупателям жизнь. Здесь были женщины, дети, здесь заключались тайные сделки, продавали то, чего нельзя и что можно, жили целыми месяцами, влюблялись, сходились и расходились… Здесь тоже была Африка. Именно здесь и была Африка — другой мир в двух шагах от тебя. Восемнадцатый век в двух шагах от середины двадцатого и в нескольких сотнях метров от века двадцать первого.
Безмолвные стражи прохода, четырнадцати-пятнадцатилетние пацаны, вооруженные пангой и ассегаем — боевым копьем с широким лезвием на короткой ручке, — расступились и пропустили его…
Пацаненок подвел его к большому контейнеру, поставленному поперек прохода, около которого стояла очередь. Судя по виду, что-то вроде примитивной подпольной лечебницы для больных африканцев.
Мальчишка сунулся внутрь и через минуту появился на улице снова. Следом за ним вышел болезненно худой, похожий телосложением на ребенка мужчина в удивительно белом, контрастирующем с местной грязью халате…