Я почувствовалъ себя не совсѣмъ ловко по отношенію къ поджогу и къ изувѣченнымъ персонамъ, о которыхъ говорилъ этотъ субъектъ, такъ какъ не могъ не сознавать, что, въ извѣстной мѣрѣ, являюсь сообщникомъ его въ этихъ занятіяхъ; но мысли мои были вдругъ прерваны появленіемъ настоящаго редактора. Тогда я подумалъ про себя: «Ну, если бы ты дѣйствительно отправился въ Египетъ, какъ я тебѣ это совѣтовалъ, то, вѣроятно, я успѣлъ бы сдѣлать изъ твоей газеты что-нибудь порядочное. Однако, вотъ ты уже и вернулся. Собственно говоря, я и самъ поджидалъ тебя».
Выраженіе лица редактора было печальное, смущенное и безнадежное. Окинувъ взглядомъ разгромъ, произведенный старымъ господиномъ и обоими молодыми фермерами, онъ сказалъ:
— Это печальная исторія, очень печальная исторія. Бутыли съ растительнымъ масломъ, шесть оконныхъ рамъ, плевальница и два фонаря разбиты въ дребезги. Но все это еще сравнительно пустяки. Доброй славѣ газеты нанесенъ ударъ, отъ котораго она, я боюсь, едва-ли когда-нибудь оправится. Да, дѣйствительно, никогда еще газета не вызывала такого спроса, никогда не распродавалась въ такомъ количествѣ и никогда не достигала такой популярности! Но развѣ желательно стать популярнымъ посредствомъ безумія и пріобрѣтать средства посредствомъ слабоумія. Другъ мой, — клянусь вамъ словомъ честнаго человѣка, — вся улица запружена народомъ, а нѣкоторые взобрались даже на заборы, въ надеждѣ увидѣть васъ лицомъ къ лицу, такъ какъ они увѣрены, что вы сумасшедшій. И они вправѣ думать такъ, прочитавши ваши статьи. Вѣдь это — позоръ для всей журналистики! И какъ вы могли забрать себѣ въ голову, что въ состояніи редактировать подобную газету! Вѣдь, очевидно, вы не имѣете ни малѣйшаго понятія о самыхъ элементарныхъ основахъ сельскаго хозяйства. Вы болтаете о бороздѣ и о боронѣ, какъ будто это одно и тоже; вы несете околесицу о какихъ-то «мышиныхъ періодахъ» у коровы; вы рекомендуете разведеніе хорька, въ виду рѣзвости его характера и искусства въ поимкѣ крысъ… Ваше замѣчаніе, что морскія улитки остаются неподвижными, если вблизи ихъ играетъ музыка — излишне, вполнѣ и совершенно излишне: ничто не можетъ обезпокоить морскую улитку, — она всегда неподвижна и совершенно безразлична къ музыкѣ. О, другъ мой, чортъ васъ возьми! если вы сдѣлали спеціальнымъ занятіемъ всей своей жизни изученіе невѣжества, то сегодня съ полнымъ правомъ можете получить дипломъ доктора этой науки!
«Никогда до сихъ поръ не переживалъ я ничего подобнаго. Ваше замѣчаніе о томъ, что дикій каштанъ становится нынѣ наиболѣе излюбленнымъ предметомъ торговли, съ очевидностью разсчитано на окончательную гибель моей газеты. Вы должны оставить ваше мѣсто — и убираться отсюда. Я достаточно насладился каникулами, и не хочу дольше испытывать это наслажденіе, пока вы будете сидѣть здѣсь на моемъ редакторскомъ креслѣ. Я продолжалъ бы постоянно трепетать за тѣ дальнѣйшіе совѣты, которые вы еще могли бы предложитъ читателямъ. Я готовъ провалиться сквозь землю, какъ только вспомню, что вы трактовали о разведеніи устрицъ подъ рубрикой „сельское садоводство“. Уходите. Ничто на свѣтѣ не заставило бы меня воспользоваться еще однимъ днемъ отдыха. О, зачѣмъ вы прямо не сказали мнѣ, что не имѣете никакого понятія о сельскомъ хозяйствѣ!»