— Извините, — буркнул лысоватый.
Я смотрел вслед удаляющимся машинам. Потом закрыл двери гаража и вернулся в дом.
— Кто приходил? — спросила Маккейл.
— Люди из лизинговой компании, — хмуро ответил я. — Забрали наши автомобили.
— Прости, — прошептала Маккейл и отвернулась.
— Не волнуйся о пустяках. Всего-навсего машины. Не последние в нашей жизни.
Я вдруг почувствовал себя бедняком.
Все оказалось хуже. Вечером я нашел в себе силы посмотреть скопившиеся счета. В числе прочих там были первые счета из больницы. Сумма превышала четверть миллиона долларов.
«Я с этим справлюсь, — твердил я себе. — Только без паники. Не опускай руки. Ты нужен Маккейл».
«Сегодня произошло удивительное событие: у Маккейл начала шевелиться нога. Мы еще не отпраздновали это шампанским. Может, удача все-таки повернулась в нашу сторону?»
Из дневника Алана Кристофферсона
В понедельник утром я разбудил Маккейл в шесть часов. Я помог ей сходить в туалет, вымыл и одел. Затем перенес ее в кресло и стал готовить завтрак. Пока я занимался делами, в голове мелькнула мысль: «Сегодня первый день твоей оставшейся жизни». Мысль была вполне справедливой, однако не слишком оптимистичной. У меня появились новые ежедневные обязанности, и заниматься ими я буду до тех пор, пока мы с Маккейл не состаримся.
Мне претило оставлять Маккейл одну, но выбора не существовало. Рано или поздно это должно было случиться.
— Ты уверена, что сможешь провести время одна? — спросил я.
— Конечно. Мы должны привыкать к новой жизни, — ответила Маккейл.
Я поцеловал ее в лоб и стал собираться. Пока я плескался в душе, она позвала меня:
— Алан! Иди сюда! Быстрее!
Я завернулся в полотенце и бросился к ней, оставляя на полу мокрые следы. Маккейл улыбалась. Впервые с того страшного дня я видел ее улыбающейся.
— Что?
— Смотри! — воскликнула она.
К моему удивлению, у Маккейл шевелилась нога.
— Что-то происходит.
— В ноге есть какие-нибудь ощущения?
— Нет. Но ноге явно захотелось двигаться.
У меня екнуло сердце. Впервые за эти недели затеплилась надежда.
— Если нога шевелится, не мешай ей шевелиться, — произнес я.
— Представляешь, я ничего не делала. Она вдруг сама начала шевелиться.
«Наконец хоть один добрый знак, — подумал я. — Спасибо тебе, Господи».
«Сегодня впервые со дня моего поспешного „бегства“ из офиса я вернулся на работу. Ощущение такое, будто передо мной — сгоревший дом, где дымятся дотлевающие угли и чернеют обезображенные стены. И единственной уцелевшей в этом кошмаре была Фалина».
Из дневника Алана Кристофферсона
К счастью, прежде чем нам перекрыли «финансовый кислород», я успел взять в кредит машину, приспособленную для перевозки инвалидов. Из роскошных спортивных авто я пересел за руль «инвалидки». Что ж, вполне адекватный символ нашей новой реальности.