Мы нашли комнату под номером двадцать два на втором этаже в конце коридора. Я не раз проделывала то же самое в Лондоне, но такого ощущения, как сегодня, у меня еще никогда не было. Это было так естественно — стоять рядом с Иваном и наблюдать, как он открывает дверь нашей комнаты. Войдя внутрь, он включил свет. Я последовала за ним, и он закрыл дверь за моей спиной. «Все еще соблюдает приличия», — подумала я и положила сумочку на комод.
Комната была обставлена в несколько старомодном, но весьма изящном английском стиле. Главным украшением служила большая кровать с пологом на четырех столбиках. Иван прошел мимо меня, снимая на ходу свой пиджак. Его рубашка была такой мокрой, что ее можно было выкручивать.
— Кажется, я снова вспотел, — сказал он с усмешкой.
— Похоже на то, — прокомментировала я, наблюдая за тем, как он вешает свой пиджак на спинку стула.
Бог мой, в рубашке, прилипшей к телу, он выглядел впечатляюще! Я не раз слышала, что мужчины обожают участвовать в боях в мокрых рубашках. Думаю, женщинам стоит побороться за право биться в мокрых платьях.
— Знаешь что? — спросила я, предугадывая его ответную реплику.
— Что? — с блестящей точностью воспроизвел он ответ.
— Я никогда не думала, что мокрая рубашка будет так потрясающе смотреться.
Я обернулся и увидел, что она смотрит на меня, не скрывая восторга. Я не сразу смог прийти в себя. Боже, да она снова меня сделала, на этот раз поводом стала мокрая рубашка. Пришло время проверить, соответствует ли страстность мисс Пэшн ее имени.
— Ты так думаешь? — спросил я, прижимая ее к своей мокрой рубашке.
— Я действительно так думаю, — ответила она, поглаживая мою грудь обеими руками.
— Это происходит со мной каждый раз, когда я вижу тебя.
— Выходит, когда ты один, ты вовсе не потеешь?
— Не так, как с тобой.
Не выпуская Пэш из объятий, я сказал:
— Теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы. Как, черт возьми, случилось, что тебе дали это имя?
Не убирая рук с моей груди, она ответила на мой вопрос.
— По словам моего отца, я была зачата в момент истинно русской страсти. В день моего появления на свет он побрызгал водкой мне на голову и окрестил меня Пэшн, что значит «страсть». Он был уверен, что я стану прекрасным русским цветком с душой, полной страсти, и тем самым оправдаю данное мне имя. Моя мать, будучи без ума от этого русского, согласилась назвать меня Пэшн Флауэр, что значит «цветок страсти».
Объясняя значение своего имени, я вновь ощутила, как непреодолимо меня влечет к нему. Он не выпускал меня из объятий, и я подумала, что жар его тела вот-вот заставит его мокрую рубашку дымиться. Он продолжал говорить со мной ровным, невозмутимым тоном, одновременно расстегивая молнию на моем платье.