— Эти цветы… Выбросьте их скорее, мне нехорошо от них…
Она закрыла глаза рукой, защищаясь от яркого электрического света. Миранда торопливо двигалась по тесной и душной комнате, убирая букеты, корзины, целые охапки цветов. Зельда слышала, как она приказала кому-то снести их в автомобиль и отослать в отель, а шоферу затем немедленно вернуться. Что за прелесть эта Миранда! Ловкие пальцы уже расстегивали старые рваные ботинки, которые она надела для роли «Горемыки».
— Ну, теперь вставайте, вот вам вода, я помогу смыть это все, и можно ехать домой. Вам надо тотчас же в постель. Завтра — дневное представление, не забывайте!
Когда был смыт грим и мягкое полотенце коснулось щек, она вздохнула свободнее. Распустила волосы и спросила:
— Что, все ушли?
— Я их метлой выгоню, если не ушли! — негодовала Миранда.
Ну все — наконец она в своем платье, в длинном плаще с мехом. С трудом сошла по узкой железной лесенке, пожелала доброй ночи однорукому сторожу, добралась до автомобиля. Слава богу, улица пуста, толпа разошлась. Миранда вскочила за ней в машину и захлопнула дверцу. Зельда прислонила голову к кожаным подушкам и закрыла утомленные глаза.
Вот и позади сегодняшний вечер, которого она ожидала с таким волнением. Исторический для нее вечер. Никогда она не забудет этого первого представления «Горемыки»! Будут и другие «премьеры», но такого трепета больше не будет. Она сознавала с гордым удовлетворением, что играла хорошо. Весь спектакль она помнила, что Том смотрит на нее, Генри смотрит, что оба волнуются и за себя, и за нее. Это придавало ей сил, а напряженное внимание зрителей вызывало острое возбуждение, придавало особую выразительность каждой ее реплике, каждому движению. Сегодня не было той нервозности, той неуверенности, какие она испытывала на премьере «Дженни». Вспомнились напряжение последних трех недель: непрерывная работа, репетиции, перемены в тексте и волнения… Вчера они репетировали весь день, и Генри совсем замучил ее, а сегодня до спектакля она ничего не могла есть от волнения и не отдыхала ни минуты. И сейчас она чувствовала себя такой усталой, такой усталой… Боялась, что не в состоянии будет уснуть. А завтра два спектакля — утром и вечером! Как выдерживают это другие актеры?
Войдя в опустевший вестибюль отеля, она взглянула на часы на камине и с огорчением заметила, что уже второй час. Она торопливо пошла к лифту, но высокая фигура преградила ей дорогу. Том! Она радостно ахнула.
— Я должен был увидеть вас сегодня хотя бы на минутку, — сказал он. — Но где вы так задержались?