Дело сляпали по принципу добровольно-принудительно.
В узком кругу единомышленников Борис Немцов поведал притчу. Заспорили двое подвыпивших: можно ль кота, к примеру, шутки ради накормить горчицей? Один крепко задумался, наконец сказал: «В принципе-то, конечно, можно, но крику будет аж на три улицы… Сам же окажешься весь исцарапанный. Даже глаз можно лишиться». Второй выслушал дружка, улыбнулся: «А есть другой способ, тонкий и политичный… Надо зад коту намазать горчицей. Сам ее вылижет».
— Вот это я понимаю! Это по-нашему! — громче всех заливалась от смеха Ирина Мацуевна Хакамада.
Сюжетец переворота девяносто первого года явно скопирован с пошлого голливудского блокбастера и приспособлен для русской почвы. Все актеры наши, живые лица, без грима. Зато по ходу действа потребовалось много бутафории, имитирующей мясную гастрономию. Россияне заметались: немного погодя схватились за животы.
Дорогой ценой обошлась стране и народу разрекламированная подлым образом заморская колбаса. Уже лет двадцать наши проктологи хирургическим способом выковыривают ее из кишок соотечественников. При этом уходят из жизни — в плановом порядке — до полутора миллионов и более любителей мясного лакомства. На самом деле те изделия в виде палок представляли собой подделку, суррогат из стратегических запасов нечестивого Северо-Атлантического союза. Эти гостинцы стратеги США отштамповали еще в 70-х годах для солдат войны во Вьетнаме. Из Ханоя и даже из Сайгона янки пришлось убираться восвояси. Вместе с танками, пушками, ракетными установками, самолетами интенданты увезли на родину и провиант. Не пропадать же добру! Кому-нибудь еще сгодится! Вьетнамская война, пожалуй, не последняя. Оказалось, даже и не предпоследняя. В России же вообще… пришлось не только собственную армию, а и россиян, врагов своих заклятых, подкармливать. Таким образом и победили: великая империя превращена в груду развалин, процесс дробления продолжается. Дошло до того, что держава впала в продовольственную зависимость, сами себя не в силах прокормить. Пустили на торги последний капитал Отечества — собственные недра. Так поступает в безвыходной ситуации доведенный до крайнего отчаяния городской бомж, пуская на продажу свои внутренние органы. Невольно вспоминается детский стишок с психологической ловушкой. Он вполне актуален, если немного подкорректировать. «А» и «Б»… Сидели на трубе…» Разумеется, это про нас. Читаем дальше. Так, «А» упало. «Б» пропало. Что ж осталось?..» Всего-навсего хитрованское «и», разумеется, стишок-то про нас! Это зашифрованный код дальнейшего развития нашего народного хозяйства. От социализма ушли, к капитализму не вернулись. Бредем по бурелому с мобильником — кто в левой, кто в правой руке. А над головой — ни звезды, в душе пустота. «Куда, не знаем сами, будто пьяные бредем» — это слова из песни Михаила Исаковского. Поэт теперь забыт. Его творчество не изучают даже филологи МГУ. Ибо уважал советскую власть, преклонялся перед гением Сталина.