– Это уличное движение.
– Нет, это души. Они собрались на улице, они хотят внутрь.
– Вы сумасшедшая! Я сейчас же позвоню доктору Ломброзо.[2]
– Вы не сделаете этого.
– Но где же телефонный справочник?
Он вытягивает его из письменного стола, быстро перелистывает, находит номер. С трудом он дотягивается до телефона, тянет его к себе. Она не препятствует ему. Она наблюдает за ним своим коварным взглядом. Когда он набрал номер, нет никакого сигнала. Он смотрит на провод; провод перерезан.
Старуха пристально смотрит на него своими глазами–пуговками. – Джулио, знаешь ли ты, что ты в моей власти?
– Сколько раз мне еще говорить вам…
– Это произойдет еще сегодня вечером, Джулио. Души взывают к мести. Я вызвала помощь, моих любимых сестер. Они придут…
Снаружи раздается резкий свист.
– Слушай, это они… Фурия с восхищением прислушивается. – Мои сестры, дочери ночи, они приближаются на железных крыльях…
Внезапно она прыгает к окну. – Аллекто, Мегера, – кричит она резким голосом. Она рвет занавес в сторону, так сильно, что тот падает. Она хватает ручку окна. – Нет, нет, – рычит другой голос. Стекла растрескиваются, трещат, дребезжат, горячий порыв ветра проносится в комнату, поднимает вверх бумаги, вносит внутрь беспорядок улицы – шипение, свист, яркий луч света, который слепит ему глаза. Он вскинул руку, прижал лицо к локтевой впадине. Когда он снова опускает руку, то видит, как в воздухе парит фигура. Она, кажется, горит, нет, она освещена. Мужчина на той же высоте, что и он, который смотрит ему в глаза. Танцор… канатоходец. Канат натянут над улицей и прикреплен к кованой решетке его балкона. На мужчине зеленое трико, в руках его шест, и – чудовищно – он что-то несет на плечах. Это девушка. Она тоже одета в трико, но только желтое. Она обвила его шею своими голыми руками. Она озорно подпрыгивает своей задницей, она легка как перышко. Но мужчина все же борется за свой баланс. Каждый его шаг – мучение, игра ради его жизни. Иногда кажется, что ему конец. Он останавливается, начинает качаться. Но женщина поддразнивает его дальше. С радостными возгласами она ударяет его по бокам своими маленькими сапожками. Мужчина, кажется, готов упасть, но снова удерживается, большие капли пота катятся у него по лбу. Единственное, что дает ему еще опору, это взгляд в глаза другого, который со своей стороны пристально смотрит на него и потеет… и дрожит. Так как танцор, который медленно, очень медленно, бесконечно медленно приближается к нему, выглядит так же, как он сам. Только моложе, красивее, совершеннее. – Это конец? – с трудом произносит он. Из Оркуса времени серьезный, но все же благосклонный голос отвечает ему. – Нет, Джулио – это – еще – не – конец.