Он вытащил из-под койки небольшой сверток и вещевой мешок, заполненный чем-то до половины. Потом раскрыл изголовье кровати и стал извлекать оттуда перевязанные шпагатом пачки денег.
— Гляди сюда, капитан, — повернулся он к Наташе, укладывая пачки денег в вещевой мешок. — Сколько тут — неважно… В препроводительном письме сказано.
— Откуда это? — полюбопытствовала она.
— Козьма Потапович и еще кое-кто в девяти селах собрали. И мы добавили. Народ вносит их на постройку боевого самолета и ходатайствует о его вручении… — Командир отряда чуть замялся, подыскивая нужные слова. — Словом, просим на фюзеляже или капоте — как там у вас называется? — надпись сделать: «Боевой землячке от мирного населения и партизан Воробьевского района». Короче говоря, в знак уважения. Ты же без машины осталась…
Наташа растерялась:
— Как же так? Мало ли прославленных есть?
— Им и без нас подарят! — сказал Дядя. — А здесь своей землячке. Я сегодня делегатам о тебе рассказал. Так и решили: летчице нашей подарим — дочке убитого председателя Герасима…
— Стыдно мне. Ну кто я такая?
— Замолчи, хватит! — остановил Дядя Быстрову. — Ты воюй на нашем самолете хорошенько! Вот и будем в расчете…
* * *
Сборы, когда за душой никакого имущества, просты и недолги.
Наташа умылась, туго заплела косы.
Оранжевое пламя свечи разбрасывало по палатке теплые пятна. Тени от предметов походили на черные ямы, отчего все вокруг приобретало странную таинственность.
— Ну готова? — не заглядывая в палатку, спросил Дядя.
— Все мои сборы — косы причесать!
Было уже начало двенадцатого, когда они отправились на аэродром.
По дороге Дядя еще раз предупредил охрану, что в эту ночь нужно быть особенно бдительными.
— Не беспокойтесь, товарищ командир! — отвечали постовые.
Наташа прощалась с партизанами и, встретив Васю, поцеловала его.
— Не забывай землячку-то! — она прижала к себе его вихрастую голову.
— Как-нибудь запомним! — ответил он. — Счастливый путь!
— Спасибо. На всю жизнь должница твоя!..
— Куда хватила! «На всю жизнь»! — усмехнулся польщенный Вася.
Вместе с Дядей Наташа прошла к летному полю и не без труда отыскала в темноте место, выбранное для посадочного знака. Там, где стояли вешки, партизаны вырыли небольшие ямки и в каждую линзой кверху положили по электрическому фонарику.
Наташа первой заметила вынырнувших из темноты людей с носилками.
— Не рано ли? — спросила она, догадываясь, что принесли Бока.
— Самое время! Без десяти двенадцать. — Дядя посмотрел на часы со светящимися стрелками.
Не опуская носилок, один из партизан спросил, куда их поставить. Дядя повернулся к Наташе: