Его большие выразительные глаза, опушенные длинными черными ресницами, вызывающе смотрели на все и вся. На самом же деле Кузьмин был на редкость скромным, выдержанным. Эта черта его характера особенно нравилась Наташе, и потому она была дружески расположена к своему механику, безоговорочно доверяла ему.
Веселая физиономия Кузьмина, однако, не успокоила летчицу. Осторожно, словно боясь услышать что-то страшное и роковое для себя, она спросила:
— Идти-то идут, а может быть, плохо?
— Что вы, товарищ гвардии капитан! — с упреком воскликнул Кузьмин. — Я же обещал вам за тридцать шесть часов управиться, да и командиру полка об этом заявил. Значит — порядок!..
— Но где он, порядок твой? — спросила Наташа, комкая в кармане реглана перчатки, свернутые клубочком.
— Мотор уже здоров, Наталья Герасимовна. Стало быть, машина в строю, — пояснил Кузьмин.
Ободряющий тон механика несколько успокоил Быстрову. Она подошла ближе. Под крылом самолета два оружейника чистили замковые части пулеметов. Наташа поздоровались с ними.
— Садитесь, ребята, продолжайте…
Кузьмин, вытирая ветошью замасленные руки, снова заговорил:
— Вчера дотемна, а сегодня с рассвета паримся… Больно здорово вас чесанули! Одна пуля над затылком сантиметра за три прошла, а то и поменьше… Остальные восемь — по фюзеляжу к хвосту.
— А я и не заметила…
— То-то, что не заметили! А надо бы, товарищ капитан, примечать, когда на волосок от смерти…
— Три сантиметра — не волосок.
— Еще с другого направления одна по прибору стукнула, две по мотору и четыре по левой плоскости, недалеко от бака… Словом, дали как полагается! — улыбнулся в заключение Кузьмин, будто был всем этим очень доволен. — Краем крыла не черканули по земле при посадке? — спросил он.
— Нет. Немца задела. Шла в лоб. Сам знаешь, отворачивать первому нельзя. А он тоже чего-то замешкался…
— Значит, горячо было?
— Ничего, нормально… В общем, наладите? — Наташа заглянула в глаза Кузьмину.
— Что ж вы сомневаетесь, Наталья Герасимовна?! Акт у меня в кармане. Самолет принят.
Черными, лоснящимися пальцами Кузьмин полез в нагрудный карман комбинезона и вытянул оттуда сложенный вчетверо лист бумаги.
— Не надо, — остановила его Наташа, — испачкаешь. Я и так верю.
— Будьте покойны! — просиял Кузьмин. — Мы, бывало, и не такой ремонт сами делали.
— Ну, ну! Очень рада. Спасибо, Тиша… Беспокоилась, думала, задержка будет.
На стоянку прибежал запыхавшийся старшина и, щелкнув каблуками, доложил Быстровой, что ей приказано явиться в штаб полка к четырнадцати часам.
До назначенного часа оставалось минут сорок, и Наташа решила «пострадать» возле «яка», тем более что Кузьмин собирался еще раз опробовать мотор.