Первым стал снижаться самолет ведущего.
Когда после пробежки машина развернулась и начала заруливать в указанном направлении, встречавшие летчики пошли к самолету, думая, что прибыл командир полка. Увидев Быстрову, они удивились. Кто-то не преминул пошутить, что за время пребывания в госпитале Наташа вопреки всему сумела повысить летный класс, если командир полка и его заместитель оказались ее ведомыми.
Быстрову подхватил с крыла Мегрелишвили. Он взял на себя миссию познакомить Наташу с новыми товарищами по полку. А их оказалось немало.
Вторым сел Смирнов. За ним — Станицын.
После рапорта дежурного по полку командир и офицеры поздравили друг друга с новосельем. Кто-то на лоскуте парашютного шелка подал полковнику кусок хлеба с горсточкой соли.
— Это хорошо! — улыбнулся Смирнов, отломив корку хлеба, потыкал ею в соль и принялся жевать. — Хорошо придумали, трогательно! По древнему обычаю — хлеб-соль! Стало быть, повезет на новом месте!
— Повезет обязательно! — весело подтвердил Станицын, пожимая руки обступившим его летчикам.
— О том и речь! — посмеивался Смирнов. — Мы, товарищи, уже счет открыли в честь новоселья…
— Кто? — поинтересовался Мегрелишвили.
— Быстрова. Не доходя километров сто до Батайска, с одного захода Ю-52 в расход пустила… Я, кажется, обещал наложить на вас дисциплинарное взыскание? — взглянул он на Наташу.
— Вы обещали вздуть меня… И неизвестно за что…
Летчики дружно рассмеялись.
— Командир полка так и сказал, — повернулась Быстрова к товарищам. — Ничего смешного нет…
На «эмке» прибыл Горюнов. Он передал Смирнову телефонограмму. Командир полка молча прочел ее и сразу уехал.
Наташа устроилась в землянке вместе с Настенькой. Поболтав немного, она вздремнула на раскладушке, потом отправилась на летное поле. Ей хотелось повидать Кузьмина и получить свои вещи.
Транспортный самолет, на котором прилетел Кузьмин, как большая стрекоза, одиноко стоял на краю поля, у самой опушки леса. Кузьмина около самолета не оказалось. Вещи же, по словам бортмеханика, были отправлены на грузовике в неизвестном направлении. Тогда Наташа отправилась на стоянку самолетов. Она решила, что застанет Кузьмина там. И не ошиблась. Еще издали она увидела своего механика. Он сидел на крыле машины и, закончив выводить двенадцатую красно-коричневую звездочку, старательно вытирал кисть и шаблончик.
«Экий неугомонный!» — подумала Быстрова и, незаметно подойдя к увлеченному своим делом Кузьмину, громко поздоровалась;
— Здорово, Тихон!
Кузьмин вздрогнул, повернулся и разом соскочил на землю. Лицо его приняло виноватое выражение. Он знал, что Быстрова недолюбливала его «живописные» занятия.