— Разрешите обратиться, товарищ гвардии капитан? — откуда-то сбоку раздался голос Дубенко.
— Слушаю вас, — Наташа протянула старшине руку. — Здоровеньки булы!
— Здравствуйте, товарищ гвардии капитан! На Кузьмина дывитесь? — хитро улыбнулся Дубенко.
Летчица ответила по-украински:
— Дывлюсь! Який вин дурний хлопец!
— Что-сь, двенадцатую намалювал?
— Ведь знает, что не люблю этого!
— Да полагается так, Наталья Герасимовна, — нерешительно произнес Кузьмин, переминаясь с ноги на ногу.
— Что значит — полагается? Вовсе не обязательно, и устав не требует, — строго ответила Наташа.
— Во-во! Що цэ такэ — полагается?! — обрадовался Дубенко.
Кузьмин мрачно посмотрел на приятеля:
— С вами, товарищ гвардии старшина, будем беседовать потом! Гвардии капитан вас в адвокаты не приглашала. Сами навязываетесь. Прикажите ему молчать, Наталья Герасимовна!
— Ты мне объясни, Тихон, что значит — полагается?
— По числу сбитых…
— Тебе что ни говори — все как об стену горох. Скромность — неплохое качество… Я ведь предупреждала тебя…
— Но все же полагается, товарищ гвардии капитан, — прошептал Кузьмин, боясь взглянуть ей в глаза.
— В рядовые бы тебя! А то в старшины производят! — веселился Дубенко.
— Довольно! Мы поговорим с тобой наедине, — окрысился Кузьмин и зло посмотрел на товарища.
— Побить меня хочешь? — с шутливым испугом отскочил старшина.
— Боюсь, разговор у нас получится больно короткий! — пригрозил Кузьмин. — Не дай бог такого друга, как ты, иметь! Или сам в гроб ляжешь, или его уложишь…
Наташа с радостью включилась в знакомую и очень дорогую ей жизнь — жизнь прифронтового аэродрома.
На их участке фронта установилось длительное затишье. Дни текли спокойно и однообразно. Полк находился в резерве и в воздушных боях, изредка вспыхивавших тут и там, не участвовал.
На окраине уничтоженного села отцветали яблони. Грачи летали над березами с неуемным граем, с громкими скандалами и драками занимали прошлогодние гнезда, проступавшие черными узлами сквозь зеленое кружево сережек и раскрывающихся почек. С утра до ночи над полем аэродрома, покрывшимся молодой зеленой травкой, заливались жаворонки.
Весенний воздух, насыщенный терпким ароматом влажной земли, с каждым днем приносил новые дурманящие запахи оживающих полей и первых молодых светло-зеленых и липких березовых листьев. Пропитанный влагой, пьянящий и душистый, он будил в людях необъяснимое томление, похожее одновременно и на грусть, и на радость…
… В погожий день мая, задолго до сумерек, первая эскадрилья смирновского полка вылетела в глубокий тыл врага, сопровождая группу бомбардировщиков. Самолеты шли бомбить далекую станцию, забитую, по данным разведки, эшелонами с танками и самоходными орудиями, которые немецкое командование подбрасывало в район Курской дуги.