Но вдруг что-то большое подхватывает его под брюшко и легко выносит из воды. Он обессиленно распластался на этом большом и теплом, а потом к нему склонилось…
Его, Павла, лицо! Только совсем юное, здесь ему лет восемнадцать-девятнадцать. И его собственный голос ласково произнес:
– А ты молодец, парень! Ты же парень? – Его переворачивают кверху брюшком, затем ласково гладят между ушками. – Парень, самый настоящий парень! Отважный, сильный, смелый и… – палец проводит по белой манишке на груди. – И благородный, как маркиз. Нет, Маркиз – слишком банально, так всех черных котов с белой грудкой и носочками называют. Я назову тебя Атос! Согласен?
Павел вздрогнул, словно сбрасывая с себя янтарное наваждение, и сосредоточенно нахмурился, массируя занывший вдруг затылок:
– Так ты – мой кот? И тебя зовут Атос?
Притихшее было мурлыканье вновь заработало на полную мощность, кот радостно ткнулся носом в щеку хозяина.
– Но почему я тебя не помню? Почему тебя нет в моих воспоминаниях?
Затылок ныл все сильнее, в глазах потемнело от боли.
Атос обеспокоенно завозился, запрыгнул на плечи сидевшего на земле Павла и улегся воротником на его шею и плечи, мягко массируя лапками затылок хозяина.
И боль начала отступать! А массаж кота словно разминал не только собственно затылок, но и разум Павла, его сознание, его память.
«Вытаптывая» все новые и новые картинки.
Вот они с Атосом нежатся на полянке, светит солнышко, совсем еще молодой кот весело гоняется за бабочками, он, Павел, дремлет, подставив лицо солнечным лучам. И вдруг, не открывая глаз, радостно произносит:
– Привет, мама Марфа!
На полянку из-за деревьев выходит статная красивая женщина с уложенной вокруг головы толстой русой косой. В руках у нее – прикрытая чистым полотенцем корзинка, откуда доносится чудесный запах парного молочка. Кот, возбужденно мяукая, подбегает к женщине и просительно становится на задние лапки, та ласково треплет его за ушами и наливает в блюдечко белую вкусность.
Мама Марфа? Не Магдалена? Но… как это?!
А вот другая картинка, от которой позвоночник его становится ледяным. Он рвет, завывая от ярости, ненавистного врага, вдруг словно раскаленный прут пронзает тело, он отлетает, падает, но не отводит взгляда от врага. А тот с перекошенным лицом, с совершенно обезумевшим взглядом поворачивается к связанной девушке, которая лежит на полу маленькой пещерки. И лицо это Павлу знакомо по его собственным воспоминаниям.
Это его брат, Гизмо! Но… но что происходит?
Почему откуда-то из темноты появляется он, Павел? И воздух буквально сотрясается от волны испепеляющего гнева и презрения, направленной на Гизмо…