— Это я так. — Маша смутилась. — Спасибо вам.
— Спасибо на хлеб не намажешь. Бери деньги и ступай, — баба Тоня на мгновение задумалась, махнула рукой: — И чего уж там, купи-ка ты нам граммов двести шоколадных конфет. Страсть как хочется чайку с шоколадными конфетами…
Они пили чай с конфетами, когда в дверь позвонили.
— Небось Анжелка твоя, — недовольно проворчала баба Тоня.
Она невзлюбила Лику с самой первой встречи, и Маша никак не могла понять причину этой странной неприязни. «Вот не нравится мне эта Анжелка, и все тут, — упрямо повторяла баба Тоня, — не нашего она поля ягода. Ванюшку зря балует, к роскоши с младенчества приучает. Ну и что, что она его любит?! Пусть своего родит и любит!»
Объяснять, что «своего» у Лики после тех трагических родов никогда не будет, что что-то там нарушилось в ее организме, и теперь она бесплодна, не имело смысла. Баба Тоня упрямо качала головой и доводов Маши не слушала. Наверное, причина этой странной неприязни — банальная ревность, нежелание делить своего «драгоценного Ванюшку» с «какой-то там богачкой», но все равно неприятно и перед Ликой неудобно. К счастью, подруга проявляла чудеса терпимости, к «заскокам» бабы Тони относилась с пониманием, была с ней вежлива и предупредительна. Даже колкости в свой адрес выслушивала с улыбкой.
Маша немного завидовала умению Лики «держать лицо». У нее самой «держать лицо» получалось не всегда. Да что там, чаще не получалось, чем получалось. Наверное, дело тут в чувстве собственного достоинства или в чем-то еще, что дается или не дается от рождения. У Лики это «что-то» было, а сама она всякий раз срывалась на глупые бабьи слезы, теряла лицо…
— Чего сидишь? — проворчала баба Тоня. — Иди дверь открой богачке своей.
Маша бросила на нее укоризненный взгляд, встала из-за стола.
Баба Тоня оказалась права — на пороге действительно стояла Лика.
— Привет! Ничего, что так поздно? Ванюшка еще не спит? — спросила она, целуя Машу в щеку.
— Привет. Ты не поздно. Ванька еще не спит, — улыбнулась Маша.
— Ика! Ика! — Из кухни донесся радостный Ванькин визг, послышалось топанье маленьких ножек, и в прихожей появился Ванька собственной персоной.
— Ах, ты мой зайчик! — Лика подхватила малыша на руки, принялась целовать перемазанную кашей мордашку.
— Испачкаешься, — предупредила Маша.
— А, ерунда! — отмахнулась подруга. — Ну, как вы тут, мои хорошие?
— Все хорошо.
— А я с новостями! — Не спуская довольного Ваньку с рук, Лика прошла на кухню. — Здравствуйте, Антонина Артамоновна.
— Ну, здравствуй, раз пришла, — отозвалась баба Тоня.