— Ты быстро справилась! — Мартьен обнаружился сидящим рядом с лазом на своей торбе. Лэйса бросила в его сторону подозрительный взгляд, ища на лице молодого человека следы иронии, но не нашла.
— Знаешь, некоторые люди очень боятся таких узких проходов… не знаю почему, — продолжал проводник. — Их приходится подолгу уговаривать сюда залезть, а когда это все-таки удается, то они начинают паниковать, орать истошным голосом… А придавив нечаянно завязки своей котомки своею же собственной рукой и тем самым лишив себя возможности двигаться дальше, сразу начинают вопить, что они застряли… — Мартьен ухмыльнулся, видимо, вспомнив какой-то забавный случай. — Хорошо, что ты не из их числа — и я могу тебе спокойно сказать, что впереди еще много таких "шкуродёров" — они не очень удобны, но иногда это единственный путь…
Лэйса в ответ на это оптимистичное заверение только тихо вздохнула. Неожиданно ее внимание привлекло то, что вид пещеры изменился — теперь их окружали уже не рукотворные выработки, а высоченные, уходящие в темноту неровные стены явно природного происхождения. Даже яркий свет лампы Мартьена не мог полностью озарить большой зал, в котором они находились. Его во множестве украшали необычные колонны… Дивясь, молодая женщина взирала на созданное природой чудо: свисавшие с потолка сталактиты, слившиеся с поднимавшимися им навстречу с пола сталагмитами, образовывали естественные каменные столбы — сталагнаты, асимметричными купами расположенные по залу. На камне блестели капли воды…
— Как красиво! — шёпотом выдохнула Лэйса. Мартьен приподнял свою лампу, чтобы она могла получше разглядеть Большой Колонный Зал — так обитатели пещер называли это место. Он был рад, что она не разучилась видеть красоту — многие люди из тех, кого он сюда приводил, просто не замечали подземных чудес.
В молчании и тишине они простояли несколько минут.
Наконец Мартьен нарушил молчание:
— Пойдем. Впереди будет еще много красивого.
Медленно, словно сбрасывая с себя наваждение, Лэйса повернулась. Они подобрали с камня свои котомки и двинулись вперед, пересекая зал.
За Большим Колонным Залом располагалось еще несколько, поменьше. И в каждом из них было что-то такое, что отличало его от других, — в одном на потолке блестели, как звезды, мелкие вкрапления какого-то минерала — не являвшегося драгоценным, но хорошо отражавшего свет; в другом сталактиты и сталагмиты образовывали причудливые фигуры, словно бы созданные рукой скульптора; в третьем, сверкали и переливались в свете лампы капли стекающей по стенам воды… Пещеры неспешно открывали перед молодой женщиной всю свою древнюю и величественную красоту, которую так редко видел человеческий глаз, — а Мартьен специально выбирал путь через самые интересные, на его взгляд, и наиболее любимые им подземные места. Пещеры были его домом, его давней и беззаветной любовью. Они укрывали его в трудные дни, давали защиту и кров, здесь проходила немалая часть его жизни. Здесь он неделями жил, здесь он в поте лица работал кайлом, добывая из давно выработанной жилы последние крупинки золота, здесь же бесшабашно отдыхал, деля с грубым подземным людом последние остатки еды, которые запивались дешевым и крепким самодельным вином под долгие протяжные песни…