— Как я мог не сказать… Я… должен был.
— Поэтому и хвалю. Не побоялся того, чего не знаешь. Не побоялся себе поверить.
— Попробовал бы я не сказать. Я бы умер.
— А если бы отец тебе не поверил?
Субетай резко остановился.
— Нет, нет, он поверил бы, он…
— Тише, тише, уже все. — Шаман взял его за руку. — Он жив, успокойся.
Субетай опять почувствовал комок в горле.
— А на охоте… все живы?
— Все.
Он выдохнул.
— Значит, я ошибся? Но я… мне так было страшно…
Шаман пожал плечами.
— Все живы, потому что твой отец остался дома. — Он нагнулся за каким-то стебельком, сорвал его и протянул Субетаю. — Если бы Хоахчин дала тебе вчера отвар этой травы, ты бы лучше спал. Держи.
— Хорошо бы ты вчера был здесь.
— Незачем.
— Ты бы помог мне объяснить отцу. А то он меня, как маленького, велел напоить горячим и уложить. Что-то спросил у меня, я даже сказать ничего не мог.
— Я бы сделал то же самое. Ты свое исполнил и лишился сил. Тебе надо было только спать.
Субетай вспомнил: горячая голова, тяжелая и пустая одновременно, и сон.
— …Во всяком случае, ты охраняешь свою семью. — Шаман как будто размышлял вслух.
Чингис-хан поговорил с шаманом, прежде чем тот уехал.
— Что это значит, он прорицатель?
— Ты сам знаешь. Ты послушался его и не жалеешь.
— Да. Но он всегда будет предсказывать то, что мне нужно?
— Этого я не могу сказать. Он еще мал. Рановато начинать обучение.
— Ты хочешь сделать из него шамана?
— Это тебе решать, хан, не мне. Но если бы это зависело от меня, я бы не торопился. Может быть, он принесет больше пользы у тебя на службе.
Чингис-хан думал об этом. Если будет на то воля Неба, когда-нибудь Субетай станет его доверенным лицом. Советником или послом. Воинов у монголов много — каждый мужчина. А тех, кто видит будущее? Когда Субетай подрастет, надо будет отправить его вместе с посольством. Для проверки. Чтобы привыкал.
* * *
Через два года предчувствие Субетая спасло его семью. Ему было десять.
Мужчин в стойбище не было уже несколько дней. Неожиданно Субетай почувствовал такой сильный страх, что едва нашел силы сказать о нем матери.
…Марево разрасталось. Субетай видел как сквозь туман. Ему мерещилась цепочка всадников на вершине холма. Они были не совсем людьми? И как будто земля дрожала под копытами вражеских коней. Трава, цветы, горы, все кричало об опасности.
Потом все прошло, и сколько Субетай ни вглядывался, он не видел никаких врагов на холме.
Но надо было спасаться. Борте не сразу ему поверила. А Хоахчин даже переспрашивать не стала: кто не верит, пусть вспомнит, как Субетай всегда верно о пропавшем скоте говорит. Она обежала, кого могла, всем рассказала и просила передать дальше, всему кочевью. В ответ Хоахчин слышала только смех.