— Да ну вас, — она махнула рукой, — Сами решайте, как знаете. Только на мне вашей крови не будет. Я вас предупредила.
Татары напали на монгольское кочевье, когда смеркалось. Об этом Субетай узнал нескоро — его семья успела спрятаться в горах. Ночью они видели зарево в стороне кочевья.
Мужчины нашли на месте своего стойбища пепел и обезображенные тела.
Выжил только соседский мальчик, Булган. Он лежал рядом с убитым отцом. Кровь отца забрызгала его, а у самого Булгана ударом сабли была разбита голова. Татары оставили его, решили, что он мертв. Мальчик пролежал в забытьи до ночи, а потом то приходил в себя, то вновь проваливался в темноту.
Хоахчин выходила его. Булган так и считался потом ее внуком. Вся его семья погибла.
* * *
Субетаю было пятнадцать лет, когда он узнал о своем настоящем отце. Чингис-хан тогда был в отъезде.
— Твой отец… не Чингис-хан… оставил мне вот это, — сказала Борте, показывая на ладони золотое украшение.
— Что это? — Субетай наклонился и только тогда спохватился: надо было удивиться, что его отец не Чингис-хан.
Борте внимательно посмотрела на него.
Субетай разглядывал искусно сделанную золотую безделушку.
— Такая старая…
— Это амулет его рода. — Борте посмотрела вдаль. — Теперь никого не осталось. Только ты.
Рассказ Борте дал Субетаю только определенность: имя отца, его род, судьба. О том, что Субетай не сын Чингис-хан, думали многие, и не услышать эти мысли было невозможно.
И Борте успокоилась. Она думала, как лучше сказать сыну о Чильгире. Но едва начала говорить, увидела, что Субетай как будто уже все знает.
— Как я хотел бы увидеть его, — вырвалось у него.
Борте зажмурилась изо всех сил, но слезы все-таки потекли по ее щекам. Субетай неловко обнял ее.
— Прости, я не подумал, я не хотел, — растерянно говорил он, а Борте сотрясалась от плача, закрыв лицо руками. Воспоминания вдруг нахлынули на нее. Борте вспомнила, как через несколько дней после возвращения из плена она подумала — а ведь Чильгир был женат до нее. Значит, после смерти он встретился со своей первой женой? А с ней — с ней он уже никогда не встретится. У нее тоже был муж, Темучжин. И после смерти она опять будет прислуживать ему, а не Чильгиру.
Только тогда Борте поняла, что это уже навсегда. Чтобы не завыть, она впилась зубами в рукав.
Но, как и говорил когда-то Чильгир, с того времени у нее действительно все было хорошо. Она научилась жить без него, ей сама жизнь не давала возможности задуматься как следует о своем горе. Родился Субетай, потом Темучжин стал Чингис-ханом, потом родился Джучи, так вся жизнь и пошла, и пошла, как положено — дети рождаются, а старшие тем временем подрастают. Когда Чингис-хан уезжал, Борте не тревожилась: она знала, что убитый по воле Чингис-хана теперь хранит его для нее.