Однако на залитой дождем улице, у дренажной решетки с зигзагом молнии, когда застрявшая голова куклы смотрела на меня, я не мог не признать значимости этого момента. И стоял как завороженный, наблюдая за водой и мусором, проваливающимися в зазоры между перемычками. Заметил три импульса оранжевого света, которые сместились справа налево в канализационном коллекторе под решеткой, потом еще три, и этот же хэллоуиновский свет я видел под другой дренажной решеткой той же конструкции, в Магик-Биче, более месяца тому назад.
В ту ночь, в том прибрежном городке, небеса были слишком сухие, чтобы пролиться дождем, но море нагнало на город густой туман, который лениво клубился на улицах. Звук донесся из-под той решетки, сначала вроде бы шепот многих голосов, потом — топот бесчисленных ног, будто какой-то потерянный батальон направлялся Судьбой на поиски войны, в которой каждый должен умереть.
Если такие же звуки доносились из-под этой дренажной решетки, их заглушал шум дождя, шуршание шин по мостовой и рев падающей в канализационный коллектор воды. Вновь сверкнули три световых импульса. Что-то схватило снизу шею куклы и потянуло. Резиновая голова деформировалась, лицо сложилось, и кукольная голова исчезла под решеткой.
Может, еще одна подробность случившегося, увиденная мной, плод моего богатого воображения или психологическая проекция, но я всегда буду верить, что это произошло наяву. Когда голова куклы втягивалась между перемычек, ее лицо изменилось, стало моим лицом, и исчезновение головы выглядело обещанием, что скоро меня тоже заберут, и сделает это не просто смерть, но некий решительный сборщик душ, состоящий на службе какой-то темной силы.
Больше я не задержался у дренажной решетки ни на секунду, поспешил от нее прочь сквозь ветер и дождь. Когда завернул за угол и увидел сверхдлинный лимузин, припаркованный на прежнем месте, там, где я из него вылез, испытал огромное чувство благодарности к миссис Фишер, которая не вняла моей просьбе жить своей жизнью и оставить меня наедине с моими проблемами. Я не хотел, чтобы меня подвозил какой-нибудь незнакомец, который наверняка оказался бы психопатом-людоедом, и я сомневался, что вновь наткнусь на грабителей банка, у которых украл бы автомобиль, не испытывая угрызений совести.
Я уже приближался к черному «Мерседесу», когда мое внимание привлекла двустворчатая стеклянная дверь комиссионного магазина Армии спасения. За ней, глядя на улицу, стояли мистер Хичкок, Аннамария и мой пес Бу.
Будучи призраком человека, который не умер насильственной смертью, режиссер имел полное право не оставаться в одном месте, хотя, как честный и беспристрастный критик собственных фильмов, он, возможно, чувствовал себя обязанным находиться там, где отснял большую часть «Дела Парадина», одного из своих считаных неудачных фильмов. Обратившись ко мне за помощью, он мог материализоваться там, где оказывался я.