Обоих перед смертью раздели догола. Всю одежду увезли, а также часы и драгоценности, которые они могли носить, возможно, чтобы затруднить опознание, если бы их все-таки нашли.
Запястья сковали наручниками за спиной, на руках я обнаружил пропитанные кровью хлопчатобумажные перчатки. Последнее поставило меня в тупик, но потом я сообразил, что эти двое, скорее всего, сидели наверху на стульях, курили и пили, охраняя детей. И перчатки надели сами, чтобы не оставлять инкриминирующих отпечатков пальцев.
Если именно эта парочка похитила детей, тогда они участвовали в более широком заговоре. Согласно намеченному плану, похищенных детей какое-то время прятали на окраине города, до приезда других людей, включая маскарадного ковбоя, и уже им предстояло забрать детей и перевезти их куда-то еще.
Если этих двоих нашли заснувшими от выпитого на раскладных стульях или просто пьяными, другие заговорщики могли принять решение убить их, потому что они лишились доверия.
И хотя такая версия выглядела наиболее логичной, пытки вызывали вопросы, учитывая их продолжительность и жестокость. С учетом того, что требовалось вывезти троих похищенных детей с территории, где их уже вовсю искали как местные, так и, возможно, федеральные власти[17], убийцам вроде бы следовало максимально быстро отделаться от той парочки. Они же выбрали другой способ, требующий немало времени: резали их, практически выпустив всю кровь, а уж потом пустили каждому по пуле в лоб. То есть повели себя опрометчиво, продемонстрировав при том крайнюю жестокость.
С их точки зрения, однако, пытка могла иметь глубокий смысл, если носила ритуальный характер, являлась частью церемонии, которую это сообщество чокнутых проводило обязательно, если они убивали кого-то из своих. Я не хотел верить, что это правда. Тогда выходило, что я никогда не сталкивался с более безумным, более злобным, более опасным противником, чем они. Быстрый осмотр тел предполагал, что раны на них одинаковые, но у меня не хватило духа на более тщательный их анализ.
Большую часть крови впитал бетонный пол, но в одном месте осталась лужица, на которой сформировалась тонкая пленка, предполагающая, что после убийства не прошло и двух часов. Я наклонился, чтобы прикоснуться к плечу ближайшего трупа, и хотя плоть на ощупь была холодной, какое-то тепло в нем еще сохранялось.
Два мертвеца… но ни одна душа не воззвала ко мне, требуя справедливости. Я уже и раньше замечал, что в этом мире задерживались души людей, которых отличала добропорядочная и достойная восхищения жизнь. Очень редко глубоко порочная душа не пересекает границу между мирами сразу после смерти. Я подозреваю, что для них сборщик долгов — у которого легендарное имя и который не терпит задержки платежей — настаивает на немедленной оплате, сразу после последнего удара сердца или, может, после последнего вдоха.