Нойманна внизу не было.
И никого из его группы не было, во всяком случае, Торопов их не заметил.
Люди-люди-люди-люди…
Голова у Торопова на миг закружилась, он оперся о парапет. Внизу был пляж, берлинцы загорали и купались. Играли в мяч. Мужики, как положено, пялились на женщин, хотя купальники у тех особой завлекательностью не отличались.
Солнце отражалось от поверхности озера, больно било по глазам. Торопов прищурился — по блестящей глади скользили десятки лодок.
Лодок…
Торопов закрыл глаза.
— … Вот здесь останови, — сказал Нойманн. Пауль вывел машину из потока, затормозил у края тротуара. — Встречаемся у лодочной станции.
Точно. Нойманн назначил Паулю встречу возле лодочной станции. Не сказал — у той самой станции, не уточнил, возле какой именно станции. Возле лодочной станции…
Торопов оглянулся, посмотрел вправо, влево, вытянув шею.
Озеро небольшое, сколько тут может быть лодочных станций? Одна? Максимум две. Ну, три или даже четыре — он что, не сможет их обойти? Ведь Нойманн не случайно назначал встречу на русском языке, мог же буркнуть на немецком, а сказал…
Точно.
Вот что все время беспокоило Торопова, зудело в мозгу, но никак не выползало наружу. За все время при Торопове Нойманн ни разу не заговорил с подчиненными по-немецки. Ни разу.
Тогда, на пустыре, после пролета дирижабля, Нойманн отдавал Паулю указание на русском. Только с хозяйкой дома он говорил по-немецки. А остальные… Торопов попытался вспомнить, говорили ли с хозяйкой Пауль и Краузе, и не смог. Не было такого. Они здоровались с ней, благодарили — и все. Никаких вольных разговоров при Торопове. А без него?
Они тоже не знают немецкого? Все эти «гутен морген» и «данке» даже Торопов освоил. Был один раз обмен информацией по-немецки. В машине, когда вывозили Торопова из Уфы и чуть не попали под проверку на дороге. Нойманн что-то спросил, Пауль сказал что-то о полиции… или шуцмане… Торопов еще смог понять общий смысл короткого диалога. И все. Дальше только по-русски, даже когда Краузе что-то возмущенно говорил об интеллигенции, обожающей тайную полицию.
И что это значит?
Лодочная станция прозвучала случайно? Зачем? Пауль наверняка помнит место встречи. Мобильников у них нет, приходится обо всем договариваться заранее и точно выполнять договоренность. А Нойманн сказал «лодочная станция». Вслух сказал… Для Торопова сказал, точно.
Проверка на сообразительность?
Хватит ли ума у русского, чтобы выкрутиться из этой ситуации?
Хватит. Если это проверка — то хватит.
Торопов еще раз посмотрел на лодки. Откуда-то они выплывают? Если станция рядом, то можно заметить, как лодки плывут от берега и направляются к нему.