Торопов шарахнулся назад, но чужая рука больно сжала его предплечье, не убирая пистолет ото лба.
— Вы меня понимаете?
— Да, конечно, — сглотнув, прошептал Торопов.
— Проходите, — человек шагнул в сторону.
Торопов вошел в комнату, зажмурился от яркого света. Дверь у него за спиной с легким стуком закрылась.
В комнате пахло табаком, будто кто-то курит прямо здесь.
Но Гитлер не курит, подумал Торопов. И Гиммлер тоже, кажется, не курил… Да никто из руководителей Третьего рейха, кажется, не курил… Геринг разве что? Сигары?
— Здравствуйте, господин обер-штурмфюрер, — прозвучало справа.
По-русски, но с легким акцентом.
Торопов замер, медленно повернул голову.
— Мне о вас столько рассказали, господин Торопов, — произнес хозяин дома. — Мне просто очень захотелось с вами поговорить лично.
Торопов почувствовал, что задыхается. Он попытался ослабить галстук, но дрожащие пальцы бессильно скользнули по узлу.
— Здра… здравствуйте… — выдавил из себя Торопов. — Здравствуйте, товарищ Сталин…
— Я полагаю, — сказал Сталин, — что мы с вами — не товарищи…
4 августа 1941 года, Харьков
— Извините, товарищ старший лейтенант, не у вас, — сказал Сухарев, упрямо наклонив голову вперед.
Брови старшего лейтенанта приподнялись в веселом изумлении.
— Извини, увлекся. Осознал — исправлюсь… — Старлей почесал в затылке. — Получается, вы с капитаном прекрасно друг друга дополняете… Не может не радовать. Ладно, тогда ответь на один вопрос. Можешь развернуто, с подробностями и лирическими отступлениями. Сделаешь?
— Это вопрос?
— Нет, это не вопрос. Вопрос заключается в следующем… — Лицо старшего лейтенанта стало серьезным. — Ты доверяешь капитану Костенко?
— То есть? — Сухарев удивленно посмотрел в лицо собеседнику.
Что значит — доверяешь? Он требует суда над Костенко. О каком доверии может идти речь?
— Извини, что-то у меня с формулировками не так сегодня. Если бы я тебя спросил, можно ли доверить капитану Костенко важное… важнейшее задание. Что бы ты ответил?
— Он ради семьи поставил под угрозу…
— Знаю-знаю-знаю… Но вот ты лично… ты бы свою жизнь ему доверил?
Сухарев задумался.
— Не спеши с ответом, это очень важно для всех. И для него, и для тебя… для меня, и даже для нашей советской Родины…
— Доверил бы, — сказал наконец Сухарев.
— Вот так — без сомнений и колебаний?
— Вот так. Его экипаж…
— Экипаж — понятно.
— Его к ордену представили… Он бомбардировки с пикирования отрабатывал…
— То есть если бы ему вот прямо сейчас доверили, скажем, полк. Или даже дивизию, то он бы справился? — прищурился старший лейтенант.
— Откуда я могу это знать? — искренне удивился Сухарев. — Это вы у его начальника спросите. А я знаю его чуть больше месяца. Знаю, как к нему относились товарищи… И понимаю, что он… что я…