Лицо Игрока вдруг превратилось в неподвижную маску, а глаза блеснули льдом.
— Значит, вы решили не отвечать на мои вопросы, господин Орлов… То есть вы считаете, что можете себе это позволить.
— Вы — сдаете карты, — тихо, но твердо произнес Орлов. — Вы об этом неоднократно говорили, это правило номер один нашего сотрудничества. Так?
— Так. И что?
— Вы карты сдаете, а я ими играю, уважаемый…
Что-то дрогнуло в лице Игрока, когда он услышал это «уважаемый», распознал оскорбительную, лениво-барскую интонацию.
— И я, не нарушая правил, могу сохранить жизнь Всеволоду Александровичу Залесскому. Могу оставить его в сорок первом, могу отправить его домой…
— Как он пожелает?
— Как он пожелает, — кивнул Орлов. — Вы установили такие правила и обещали мне, в обмен на мое честное слово, правила не нарушать. Не так?
Игрок задумчиво поболтал вино в бокале. Слишком резко — несколько капель вылетели на белоснежную скатерть.
— Вы правы, — сказал наконец Игрок. — Тут — вы правы. Игра есть игра, и правила есть правила. Их нельзя менять на ходу, даже если они нас не устраивают. Можете и дальше играть со своими игрушками. Но вы сами сказали — я сдаю карты. Добавлю — я указываю цель игры. А вы делаете то, что я говорю. Как с тем древним городом. Привезти в прошлое «катюши», нанести удар снарядами с отравляющим газом, увезти «катюши»…
Игрок искоса посмотрел на Орлова, словно ожидая от того вопроса. Но Орлов молчал.
— Вы забавный человек, Даниил Ефимович. — Игрок допил вино. — Вы себе кажетесь взрослым и самостоятельным, но на самом деле… Вам же до смерти хочется спросить, что это был за город. Зачем мы с вами его уничтожили, что обрекло несколько тысяч человек на мучительную смерть? Ведь хотите, но думаете, что взрослым мальчикам не к лицу такое любопытство. А хотите, я вам и так скажу? По дружбе.
— По дружбе? — со странной интонацией спросил Орлов.
— А мы разве не друзья? — очень удивился Игрок. — Разве вы не испытали ко мне дружеских чувств, когда я предложил вам жизнь? Тогда, в двадцатом? Неужели забыли?
… Чахлая роща из акаций, пронизываемая насквозь ветром и пулями. «Маузер», который с каждым выстрелом становится все легче и легче, пытается взлететь кверху, прижаться дулом к виску Орлова, предложить выход — жестокий, но честный.
Женька Корелин загнал-таки своего старого приятеля и брата своей жены в ловушку. Загнал и не выпустит — слишком много всего накопилось, даже если не считать двух приговоров революционного трибунала и трех личных приказов Правителя Юга России уничтожить предателя, нарушившего присягу. Поручика Орлова ни белые, ни красные не собирались брать живым. Женьку было даже немного жаль — Орлов умрет в этой рощице, неподалеку от Феодосии, а ему придется с этим жить дальше и как-то рассказать об этом своей жене… Убил я твоего брата, скажет Женька, своей рукой убил, а жена ему…