— Вы полагаете, что нам будет о чем говорить? Вы задали мне вопрос, я на него ответил. Я не вижу, что может изменить сложившиеся обстоятельства. Я имел желания, я увидел неосуществимость своих замыслов и недостижимость желаемого, я отказался от своих желаний. — Ямамото поклонился.
— Я три дня провисел на колючей проволоке, — сказал Зорге. — Под Верденом. У меня было время подумать над смыслом жизни. Так что вас я понимаю, насколько рядовой артиллерист может понимать адмирала…
Ямамото прищурился, всматриваясь в лицо журналиста, словно увидел его впервые.
— Понимаете, в чем дело, адмирал… — задумчиво произнес Зорге. — Те люди, что обратились ко мне с просьбой задать вам вопрос о Перл-Харборе, очень обеспокоены вашим отказом. Они очень хотели узнать его причину, я им сегодня же ее сообщу, но у меня сложилось такое впечатление, что они, эти люди, хотят… помочь вам.
Ямамото потрясенно выпрямился.
— Что значит — помочь? Они сделают мои авианосцы непотопляемыми, а моих людей бессмертными?
— Я не знаю… И мне кажется, что они тоже не знали… Они не могли найти выход, не поняв причину вашего отказа. Теперь… Если я приду к вам и скажу, что есть способ… или придет кто-то, сославшись на меня, и скажет, что знает способ… вы выслушаете этого человека?
Адмирал молчал.
— Я должен услышать ваш ответ, — сказал Зорге. — Если даже после нашего сегодняшнего разговора меня арестуют, то к вам все равно придут. Это даже не обсуждается. Удар по Перл-Харбору должен быть нанесен, и моя жизнь или ваша по сравнению с этой необходимостью имеют исчезающе малую стоимость. Даже не восемьдесят сэн. Если бы я не был уверен в этом, то не пришел бы на эту встречу. Я очень люблю жизнь и не готов поменять ее на ерунду.
— Я выслушаю вас или того, кто от вас придет, — сказал, подумав, адмирал. — Сколько может занять времени поиск вариантов?
— Мне сказали — неделю.
— Значит — не позднее пятого августа. Хорошо.
Не прощаясь, адмирал вышел из комнаты. Зорге рухнул в кресло, пытаясь собраться с мыслями. Он все-таки провел этот разговор и смог заинтересовать командующего Объединенным флотом. Теперь он сообщит Конвею результаты разговора…
Зорге спохватился, вытащил из нагрудного кармана пиджака небольшую коробочку диктофона, нажал кнопку, выключая запись, и спрятал диктофон во внутренний карман.
Конвей, возможно, был американским парнем-рубахой, возможно, он что-то преувеличивал, когда говорил о своих возможностях, но технику, подобную этому диктофону, Зорге не видел никогда и даже не предполагал, что такое в принципе возможно. Но что поразило его больше всего, так это надпись небольшими буквами на корпусе устройства: «Сделано в Китае»… Вот это казалось Зорге самым фантастическим во всем происходящем.