Женя повисла у него на шее, принялась покрывать поцелуями лицо.
— Как ты?
— Нормально.
Следом за Женей в квартиру ввалились Боксер и Вячеслав Аркадьевич. Боксер, вытащив пистолет, прошелся по комнатам.
— Там чисто, — сказал Алексей Алексеевич. — Остальные в аэропорт поехали. Петя Савинков, гад…
Он сунул руку под халат, помассировал грудь, потом прислонился к стене, начал вдруг заваливаться на бок. Вячеслав Аркадьевич едва успел подхватить Григорьева. А тот ловил воздух широко раскрытым ртом. Глаза у него были белыми.
— «Скорую»! — крикнул Мало-старший, укладывая Григорьева на пол.
— Адрес… — хрипел Григорьев. — Новоарбатский переулок…
— Молчи, — говорил быстро Вячеслав Аркадьевич. — Тебе сейчас вредно говорить.
— Художник… Новоарбатский… восемь…
— Я понял, понял.
Алексей Алексеевич боготворил свое дело и, даже умирая, не мог позволить, чтобы такой красивый план сорвался из-за пустяка вроде сердечного приступа.
Прибывшая через семь минут «Скорая» увезла Алексея Алексеевича в больницу с диагнозом «обширный инфаркт на фоне острой сердечной недостаточности».
Женя потерянно стояла в углу, повторяла только:
— Я не могу ехать. Теперь я не могу ехать. Я должна быть рядом. Я не могу ехать.
Вячеслав Аркадьевич подошел, обнял девушку за плечо:
— Женя, я вас понимаю. И заменил бы, если бы была возможность, но сейчас переигрывать что-либо уже поздно. Помогите мне. Сделайте одолжение. С Алексеем Алексеевичем все будет в порядке. Самые лучшие лекарства, самые лучшие врачи. Я обещаю. Вы сможете звонить ему в больницу, как только он немного оправится. Не волнуйтесь. Кстати, вы ему кто? Дочь?
— Жена, — ответила тускло девушка.
Завозился лежащий у стены Гена.
— Боксер, отвези Женю в аэропорт. А с этим, — Вячеслав Аркадьевич кивнул на окровавленного налетчика, — я сам разберусь.
* * *
В аэропорту, перед самым досмотром, Паня отозвал Владимира Андреевича в сторону. Щелкнув замками кейса, поднял крышку.
— Смотрите, Владимир Андреевич, и решайте.
— Я посмотрю, — кивнул Козельцев, улыбнувшись. — Но не потому, что не доверяю вам или сомневаюсь. Просто хочу увидеть икону.
Паня не соврал. В чемоданчике действительно лежали только икона и пасхальный Фаберже в красивой коробочке. И насчет иконы не соврал тоже.
— Начало века, — не без некоторого пренебрежения заметил Козельцев. — Дешевка.
— Для кого как. Тот, кому она нужна, платит. Дело заказчика — заказать, наше дело — удовлетворить спрос.
Козельцев захлопнул крышку кейса.
— Если вашему заказчику понадобится еще что-нибудь подобное, дайте мне знать. Десятка два-три я ему легко обеспечу. Оптом.