Гром грянул через полмесяца после прибытия на заставу новоиспеченного начальника: вышла из строя единственная, уже плохо поддающаяся ремонту машина, и застава осталась без воды (вода была привозной). Для приготовления пищи воду еще кое-как на лошадях возили во флягах, а сама застава за неделю чуть ли не обросла грязью. Командование части пыталось помочь с ремонтом машины, но время шло, а застава, оставаясь без машины, вынуждена была полностью перейти на решение всех вопросов жизнеобеспечения с помощью конского состава.
Владимир обратился к председателю местного колхоза, несколько раз он выступал там с лекциями о бдительности местного населения и председатель, уже хорошо зная лейтенанта Есипенко, взялся помочь ему – в колхозе подлатали машину. Но не успели офицеры устранить одну проблему, как возникла другая: бесконтрольно пасущаяся лошадь упала в опорный пункт, сломала ногу, и ее пришлось пристрелить – начались вычеты из зарплаты.
Оба офицера «варились в собственном соку», пытаясь успешно решать стоящие перед заставой задачи, но проблем меньше не становилось. Почувствовав слабину со стороны молодых, еще не опытных офицеров, все более разболтанными и обнаглевшими становились старослужащие солдаты, иногда негативные проявления отмечались даже со стороны молодых, недавно прибывших на заставу солдат. Одним словом – на пограничной заставе все более отчетливо стали вырисовываться серьезные проблемы с дисциплиной личного состава. Владимир жил в каком-то постоянном предчувствии чего-то нехорошего, и когда Минаев отправил его на пост, он вздохнул спокойнее.
…Ехали они молча, каждый, думая о своем.
Временами они подъезжали к юртам чабанов, лейтенант интересовался у них обстановкой, проверял их документы, потом они вновь ехали по мягкой пахучей траве. Каток, легко перебирая ногами, то поднимался на холм, то, припадая на круп, быстро спускался в каменистое ущелье. Перед ними открывались все новые и новые пейзажи. Высоко в небе весело щебетали птицы – красота! А главное, находясь наедине с собой, лейтенант мог думать, мечтать, вспоминать…
Главной мыслью, ни на минуту не отпускавшей его в последнее время, державшей его возле себя – была мысль о сыне.
Отправив три месяца назад жену на Украину рожать, он две недели назад по телефону услышал от дежурного по части радостную весть: «У тебя родился сын».
Сын! С этой минуты его беспокойство о жене сменилось на радостную тоску по сыну. Все его мысли теперь были посвящены ему. Мысленно он брал своего Сашку на руки, сажал на колени, разговаривал с ним, как со взрослым. Он мечтал поскорее увидеть его, подержать на руках. Тоскливая грусть одолевала, но перспектив увидеть сына в ближайшие несколько месяцев у него не было никаких: еще только начало июля, а в отпуск обещают отпустить не ранее ноября месяца.