Люди и куклы (Ливанов) - страница 3

— Ася, садись, ну садись сюда, — зазывала ее блондинка.

— Садись, Ася! — крикнул тот, которого назвали Максом. — Займи свое место под солнцем.

— Под полкой, под полкой, — поправил Макса лысоватый.

— Вы иссякли, Пороховщиков, — оборвала Ася лысоватого и обратилась к Василию Васильевичу: — Извините нас, пожалуйста. У Фалеева, — она кивнула малахаем в сторону Макса, — сегодня день рождения.

— У Максика праздник! — взвизгнула блондинка.

— Примите наши поздравления, — словно в колокол ударил Василий Васильевич.

— Вот это да! — восхитилась Лизон.

Все рассмеялись.

— Вы стаканчики просили? — Проводница стала передавать в купе пустые чайные стаканы в подстаканниках.

Пете и Василию Васильевичу тоже всучили по стакану.

— Только не задерживайтесь, товарищи провожающие, — попросила проводница.

— Провожающие, не забудьте взять вещи отъезжающих, — сказал иссякший Пороховщиков.

Ася безнадежно махнула в его сторону рукой в тугой черной перчатке.

Хлопнуло шампанское.

— Меня не облейте, меня не облейте! — пищала блондинка.

— За мою женушку! — провозгласил Фалеев, чокнулся с Лизон, а за ним все остальные потянулись чокаться.

Сделалось душно, шумно и тесно.

— А кто шоколад увел, господа? — допытывался Фалеев. — Было же три плитки.

— Шоколад съела Ася! — выкрикнул Пороховщиков.

— Боже мой, — вздохнула Ася.

Пороховщиков вдруг выхватил стакан у молчаливого мужчины в очках, вытянул вперед обе руки и так замер, закрыв глаза. Все стихли и с веселым удивлением смотрели на него.

— За Асю!.. — сказал Пороховщиков, не открывая глаз. — За Асю, которую я очень люблю. — И выпил оба стакана один за другим.

— Браво! — сказал Фалеев.

Блондинка визгливо смеялась.

— Это лучшая ваша шутка, Пороховщиков, — грустно произнесла Ася. — Лучшая ваша шутка. Самая лучшая. Поздравляю.

«Нет, и это не она, — подумал Петя про Асю. — Ее тут вообще нет».

Из-за Асиного плеча возникло испуганное лицо проводницы.

— Ну что ж вы, товарищи, радио не слышите?

Гости Фалеева неловко затолкались в купе.

— Где моя сумочка, Лизон? Сумочка моя где? — верещала блондинка.

— Отправляем!!! — донесся отчаянный крик проводницы.

Компания затопотала по вагону.

Фалеев раздвинул желтые занавески — и вот они, провожающие, в раме окна, как на групповом снимке.

Поезд дернулся, и гости стали уплывать за раму, что-то крича и размахивая руками. Одна Лизон некоторое время еще бежала по перрону, посылая воздушные поцелуи. Но вскоре и она отстала.

Состав набирал ход. Фалеев поправил занавеску и сел рядом с Василием Васильевичем.

— Вот за границей, — сказал Фалеев, — все экспрессы идут абсолютно бесшумно. А у нас… Такое впечатление, что под вагон пустое ведро подвешивают, как под телегу.