— Если бы я знал, я бы рассказал.
Ее губы слегка приоткрылись, дыхание участилось. Коннер вздохнул с облегчением: значит, возбуждение охватило не только его.
— Ты хочешь? — Голос дрогнул, выдавая ее беззащитность.
Они смотрели друг другу в глаза. Коннер потянул к себе палец, обвитый локоном Джери.
— Что я хочу? — повторил он, придвигаясь ближе.
— Поцеловать меня.
Она едва успела прошептать эти слова, как Коннер закрыл ей рот поцелуем. Он буквально впился в ее губы, но не был готов к мощному взрыву желания, охватившего Джери. Коннер застонал и приник к ней всем телом.
Эта женщина была пламенем и льдом, небесами и адом. Его язык метнулся во влажные глубины ее приоткрытого рта. Страсть вспыхнула в Фаррене, причиняя физическую боль. Оторвавшись от ее губ, он проложил поцелуями тропинку по ее щеке и наконец коснулся нежной мочки уха.
Джери запрокинула голову, чувствуя, как губы Фаррена доставляют ей невыразимое наслаждение. Его руки казались требовательными и огромными. Она всецело отдалась сладкой пытке и возмущенно вскрикнула, когда Коннер вдруг отстранился.
— Пожалуй, это не слишком удачная мысль.
Джери не желала расставаться с новыми ощущениями.
— Почему?
— Скоро вернется твой сторожевой пес.
Она совсем забыла про Бориса. И была готова забыть обо всем и обо всех — за исключением мужчины, который держал ее в объятиях.
* * *
Четыре дня спустя Джери пришла к выводу, что без мужчин мир был бы гораздо лучше. Борис изводил предложениями поручить ему слежку. Фаррен даже не разговаривал с ней, а отец словно свихнулся. Всю жизнь Джери мечтала о более близких взаимоотношениях с отцом, но теперь, когда мечта вдруг сбылась, временами ей хотелось задушить его.
Во вновь обретенной радости отцовства Джерри Галифакс вознамерился наверстать упущенное. Джери получила столько живых цветов, что их хватило бы для устройства пышных похорон, а в подаренных духах она вполне могла купаться. Никакие возражения и мольбы не могли убедить отца, что она была довольна прежней жизнью.
Когда Джери отказалась бросить дело Коннера, отец устроил бурный скандал. Джери всерьез опасалась, что после этого взрыва отец навсегда перестанет разговаривать с ней.
— Твой отец прав, — заявил Борис, выводя «шевроле» со стоянки перед пирожковой. — Тебе не следует браться за это дело.
Джери чертыхнулась, оглядывая поток машин. По словам Гретхен, Фаррен уехал всего десять минут назад. Последние четыре дня за сержантом следили Борис и отец Джери, но теперь она вновь взялась за работу. Она отказывалась признать причину своей вспыльчивости в том, что все это время не виделась с Фарреном.