— Мужчина должен высказывать, что у него на сердце, — с оттенком недовольства возразила Клиона. — А вот игнорируя голос сердца и говоря только то, что считает необходимым сказать, он все портит.
— Даже если он говорит вещи, произносить которых не вправе? — немного помолчав, спросил Джон. Он осторожно нащупывал путь, не смея поверить в собственную удачу.
— Если он действительно верит своим словам, то имеет право их произносить, — пробормотала Клиона.
— Но я — бедный человек.
— Я успела это понять.
— И удивляетесь, как я посмел за вами ухаживать, не так ли? Я буду с вами честен. Я думал лишь о праздном флирте и пребывал в уверенности, что вы тоже лишь забавляетесь, поскольку любая мысль о… чем-то ином… между нами была невозможна.
Клиона слегка наклонила голову. Она не хотела, чтобы Джон увидел ее глаза и прочел в них отвращение. Как неудачно для Джона, что его речь перекликается со словами Чарльза, сказанными во время их последней яростной стычки!
«Насколько иначе все это звучало из уст Чарльза», — подумала девушка.
Джон снова заговорил.
— Но теперь все изменилось. То, что начиналось как флирт, переросло в любовь, и, поскольку вы поощряете во мне откровенность, я скажу вам, что безумно вас люблю и что величайшей радостью для меня будет сделать вас своей женой. До вашего состояния мне нет никакого дела. Раздайте его. Но отдайте мне себя, это все, чего я прошу.
Он говорил гладко и красиво, однако это лишь напоминало Клионе о другом человеке, слова которого лились не ровно и легко, а вырывались неуклюже, но из самого сердца.
— Неужели я могу действительно все раздать? — спросила она, едва заметно улыбнувшись.
— Только скажите, что станете моей женой, о других дарах я не прошу, — ответил Джон низким, полным страсти голосом.
Позднее такие поспешные уверения можно будет взять назад. Джон знал, что дядя не позволит ей отдать ни пенни. На самом деле, став ее женихом, он обретет законные права и сможет уже сам этому помешать.
— Вы должны дать мне немного времени, — скромно сказала Клиона. — Это так неожиданно.
— Неужели? Вы должны были догадаться…
Джон оборвал себя, пока вспышка раздражения все не погубила.
— Конечно, сколько угодно, — сказал он. — Я ваш покорный слуга сейчас и навсегда. Только не заставляйте меня мучиться слишком долго. Мне не терпится взять вас за руку, — Джон поймал левую руку девушки и коснулся безымянного пальца, — и надеть кольцо на этот драгоценный пальчик.
— Потерпите немного, — посоветовала Клиона, убирая руку.
Джон улыбнулся, не показывая, как его раздражает такая ее нерешительность, но он почувствовал, что слишком близок к цели, чтобы теперь подвергнуть ее опасности неверным шагом.