Все возрастающие цифры без запинки соскакивали с языка аукциониста. Он едва успел вздохнуть, как цифры из пятизначных превратились в шестизначные, а затем и в семизначные.
Колин не отдавал себе отчета в том, с какой силой сжимает руку Эллис, пока она не вздрогнула от боли. Она склонилась к нему и спросила:
— У кого же столько денег? Кто эти люди?
Один за другим участники выходили из игры, пока наконец не остались только неизвестный телефонный участник и старик-азиат в черном, чья табличка опускалась и поднималась, когда цифра давно уже вышла за миллион. Колин повернулся в кресле, пытаясь рассмотреть его среди публики. Круглое лицо, зачесанные назад прямые седые волосы, спина такая же ровная, как и трость, которую он держал в руке. Казалось, напряжение в зале растет обратно пропорционально медленным движениям руки азиата и сотрудницы Сотбис, действовавшей от имени телефонного участника.
Колин был настолько напряжен, что едва мог дышать. Два миллиона… три… три с четвертью. На цифре в три с половиной миллиона азиат с безучастным видом поднял табличку в очередной раз. Тишина накрыла зал, все смотрели на женщину у телефона. Она что-то сказала человеку на другом конце провода, и наступила пауза, во время которой Колин чувствовал, как его сердце стучит в груди. Затем женщина покачала головой, давая знак, что ее доверитель отступает.
Молоток аукциониста опустился вниз. Продано.
Эллис была так же потрясена, как и Колин. Не дожидаясь, пока аукционист объявит следующий лот, они тихонько встали и вышли в коридор, где могли поговорить наедине.
— Я не могу в это поверить, — сказала она. — Господи, столько денег! Этот парень наверняка очень богат.
— Или представляет кого-то, кто действительно богат, — предположил Колин.
— Интересно, что он собирается делать с портретом.
— Кто знает? Положит в сейф, наверное.
Впрочем, Колин, конечно же, надеялся, что это не так.
— Полагаю, кто бы ни был этот покупатель, он оценит то, ради чего только что не пожалел такие деньги.
Они уже направлялись к лестнице, когда увидели таинственного покупателя около лифта. Вблизи он выглядел еще старше и стоял, облокотившись на трость. Несмотря на то что его костюм сидел идеально, а часы были очень дорогими, в его внешности было что-то смиренное. Незнакомец не выглядел человеком, выбрасывающим миллионы на картины.
Его глаза заискрились, когда они представились.
— Ах, да! Я так надеялся, что у меня будет возможность познакомиться с вами, — ответил он Колину на отличном английском. — Меня зовут мистер Ямамото. А вы, — сказал он, с улыбкой глядя на Эллис, — вылитая бабушка.