Филолог проснулся, обрел сосредоточенность. Сунул ноги в остывшие шлепанцы. Подошел к окну.
День, замирая, тянулся к вечеру. Сумерки прятались в каменных нишах. Тени каштанов упали на мостовую.
Красноперов надел чистую сорочку и повязал галстук. Затем спустился в холл. Его внимание привлек газетный киоск. Среди пестрых журнальных обложек филолог заметил книги на русском языке.
Мелькнула знакомая фамилия — Живаго.
Он двинулся к прилавку. Кто-то сразу же взял его за руку.
Красноперов, соскучившись, обернулся — цилиндр, галифе, парусиновые тапки. Цинковые строгие глаза. Кожа цвета воды на столе президиума.
— Не покупай, — внятно шепнул человек, — категорически.
— Но почему? — спросил Красноперов.
— По известным причинам.
— А-а…
— Что угодно, только не это. Вот, например, порнографические журналы. Бери хоть целую дюжину. Эвон на обложке: птеродактиль живет с канарейкой. Покупай на здоровье. А этого «Доктора» — ни в коем случае.
— Но кто вы?
— Твоя совесть, Красноперов!
— Вы что, следите за мной?
— Без сна и покоя.
— Но почему, зачем?
— Работа, — с внезапной грустью произнес человек.
— И одеты вы как-то странно.
— Странно одет?
— Вы только не обижайтесь. Но галифе, цилиндр, тапки…
— Это еще что! Ты бы знал, как я питаюсь!
— А как вы питаетесь?
— Собака не будет есть того, чем я питаюсь. Платят сущие гроши. Денег почти нет.
— А у меня почти есть, — горделиво сказал Красноперов, — бросайте вы это занятие.
— Я и то думаю, — вздохнул человек, — может, политического убежища спросить? Только кому я нужен без диплома?!
— Я вам искренне сочувствую.
— Ладно, — сказал человек, — можешь идти. А книгу не покупай. Ничего особенного. От умного человека слышал. На допросе.
— Мне обидно за вас, — сказал Красноперов.
— Ерунда. Я заочно на сторожа учусь. Специальность освою и брошу это дело к чертовой матери!..
Человек в галифе, распахнув тяжелые двери, удалился.
Вечернее солнце припадало к окнам и бортам автомобилей. Вспыхивали и гасли разноцветные огни на стеклах. Часы на фронтоне королевской библиотеки пробили семь.
Человек в галифе остановился и сунул руку за пазуху. Там, в духоте, нащупал он стофранковую купюру, приколотую английской булавкой. Подержав купюру на ладони, он задумался. Потом решительно шагнул к сияющим витринам универсального магазина «Балансиага». Через десять минут он вышел оттуда, взволнованный и порозовевший. В руках у него была коробка, перевязанная голубою лентой. Оставалось еще двадцать франков и порыв. Мужчина перешел через дорогу купил у рыбного лотка баночку сардин в томате. Сунув ее в карман галифе, мужчина зашагал домой. Он чувствовал бедром холодную тяжесть консервов. Ощущал сквозь картон прохладу нейлоновой рубашки.